Виски с содовой уже стояло наготове. Применение этого напитка внутрь и горячей воды наружно в конце концов вернуло мне душевное спокойствие, и когда я направилась в гостиную, волоча за собой малиновые воланы и, как мне кажется, ничуть не изменившись в лице, улыбки моей любимой семьи заверили меня в том, что всё в порядке.
Эвелина была в нежно-голубом платье, что подчёркивало синеву её глаз и оттеняло золотистые волосы. Платье уже безнадёжно измялось, ибо дети тянутся к моей милой подруге, как пчёлы — к цветку. Она держала малыша на коленях, а крошка Амелия сидела рядом с ней, прислонившись к материнской руке. Близнецы устроились у её ног, скомкав юбки. Рэдди, мой старший племянник, перегнулся через подлокотник дивана, где сидела его мать, а Рамзес прислонился напротив, как можно ближе к уху своей тёти. И, как обычно, говорил.
Он замолчал, когда я вошла и задумчиво посмотрела на него. Он был невероятно чистым. Если бы я не знала о причине этого, то похвалила бы Рамзеса, так как подобное состояние для него являлось чем-то совершенно неестественным. Я решила не омрачать единодушие нашего общества любой ссылкой на ранее случившиеся неприятности, но что-то в выражении моего лица, должно быть, раскрыло перед Эмерсоном мои мысли. Он быстро подошел ко мне, сердечно поцеловал и сунул стакан мне в руку.
— Ты чудесно выглядишь, моя милая Пибоди. Новое платье, а? Тебе идёт.
Я позволила ему отвести меня к креслу:
— Спасибо, дорогой Эмерсон. Это платье у меня уже около года, и ты видел его по крайней мере дюжину раз, но, тем не менее, я ценю твой комплимент. — Эмерсон тоже был исключительно чист. Его тёмные волосы лежали мягкими волнами, как всегда бывало сразу после мытья. Я решила, что какое-то количество воды (а, возможно, и штукатурка) оказалось у него на голове. Но раз уж он был готов предать этот инцидент забвению, я никак не могла поступить иначе, поэтому обратилась к моему деверю, который стоял, прислонившись к каминной полке и глядя на нас с нежной улыбкой.
— Сегодня я встретила вашего друга и соперника Фрэнка Гриффитса, Уолтер. Он передал привет и попросил меня сказать вам, что значительно продвинулся в расшифровке папируса из Оксиринха[15].
Уолтер выглядит как учёный, которым он и является. Морщины на его тонких щеках углубились, и он поправил очки.
— Амелия, дорогая, не пытайтесь разжечь соперничество между мной и Фрэнком. Он — великолепный лингвист и хороший друг. Я не намерен завидовать ему по поводу этого папируса; Рэдклифф пообещал мне целый воз мероитических свитков. Жду не дождусь.
