Многие из нашего транспорта, преимущественно штаб-офицеры, пожелали совершить путешествие быстрее и с большими удобствами. Полковник фои Горн, очень сострадательный человек, разрешил им отправиться только на следующий день в путь, совершенный ими благополучно до Минска; но здесь их соединили с французским транспортом, от чего их положение, конечно, значительно ухудшилось.
Во время войны у крестьян были отобраны почти все лошади, поэтому нам было предоставлено лишь несколько повозок для вещей, а самим нам пришлось идти пешком. К счастью, переход был небольшой. Мы остановились на ночлеге в усадьбе влево от дороги, где разместились в сараях и конюшнях, не имея сначала разрешения заходить в господский дом. Но когда капельмейстер Тейс спросил конвойного офицера, нет ли в усадьбе рояля, чтобы поиграть на нем, после того как он столько месяцев был лишен инструмента, его пригласили в дом, а за ним постепенно перебрались туда и мы все. Там нас даже, хотя скудно, но все же накормили и устроили на ночлег в теплых комнатах. Семья, по-видимому, почтенная, состоявшая из отца, матери и нескольких барышень, собралась в гостиную и вся превратилась в слух, наслаждаясь исполнением на фортепиано Тейса, игравшего великолепно, так что забывались черные, сухие пальцы с длинными грязными ногтями, резко выделявшимися на белых клавишах.
Погода стояла хорошая, и конвойный офицер, сопровождавший нас, а также вся его немногочисленная команда из ополченцев, обходились с нами очень деликатно; только ночлеги были очень плохи в убогих избах, где ничего нельзя было достать и приходилось питаться припасами, захваченными с собой, так как нас предупредили заранее, чтобы мы запаслись на несколько дней мукой, крупой, хлебом, говядиной и т. д., пока не дойдем до другого города, потому что война оставила на всех окрестностях свои опустошительные следы.
11 апреля 1813 г. мы добрались до Сморгони, маленького городка, где едва раздобылись соломой для ночлега в еврейской корчме, и где нам даже не хотели разрешить приготовить себе пищу из привезенных с собой припасов, потому что все будет осквернено (треф), как объявил нам еврей. Но мы не обратили внимания на его слова и сварили себе кушанье.
Здесь мы посетили заведение, где воспитывали медведей, обучая их танцам и т. д., чтобы потом показывать за деньги за границей.
Хотя старых медведей почти не было, мы полюбовались на молодых, ласкавшихся к нам, обнюхивавших и облизывавших нас как собаки: это были забавные, косматые, дружелюбные ребята.
