– Царские министры-капиталисты бесцеремонно запускали волосатые лапы в государственную казну. Все мы помним преступный сговор военных промышленников в мировую войну, взвинтивших цену на снаряды и патроны в разы. Преступление, стоившее России сотни тысяч впустую загубленных солдатских жизней.
– Страшное преступление, которое невозможно оправдать! Но можно понять… это люди, не считающиеся себя частью народа. Люди, жившие в оккупированной стране как часть оккупационной, по факту, власти Романовых. Коллаборационисты[3], предавшие интересы народа. Люди без чести, без совести… без Родины!
– Ой, что-то будет, – С местечковым акцентом сказал курчавый упитанный военный, сидящий по левую руку от Прахина, – И чует моё сердце, будет это что-то нехорошим, раз уж о людях без Родины заговорили! Говорила мне мама…
Дико покосившись на Максима, военный замолк и принялся грызть ногти, не замечая выступившей крови. Попаданец, как один из авторов сценария, прекрасно знал, к чему подводит Вышинский, но не смог не восхитится драматическим талантом прокурора. Как срежиссировано! А игра?!
– Преступления же, вскрытые советскими следователями, – с явственной болью в голосе вещал Андрей Януарьевич, – ещё более чудовищны по своей сути.
– Мы можем понять действия коллаборационистов и космополитов, набивающих карманы в оккупированной стране… Ещё раз повторюсь – понять, но не простить и тем паче не оправдать!
– Понять же действия преступной клики, действия которой вскрыли советские следователи, мы не смогли, признаюсь как на духу. Воровство, чудовищное по своей сути в государстве победившего пролетариата…
– Всего-то, – выдохнул курчавый, – а я-то думал!
– … как можно воровать у своего народа, нормальный человек понять не может. Деньги, которые идут не на содержание царского двора или несоразмерное жалование сановников, а на школы, больницы, пионерские лагеря…
В зале ощутимо выдохнули.
– Гайки закрутить решили? – Пробубнил кто-то позади с малоросским акцентом, – це дило… давно пора. Поразвелось тут заслуженных, которым давно пора стать засуженными, хе-хе-хе…
– Воры! Да не просто воры… – Вышинский остановился и замолк, обведя взглядом зал, – а… у меня нет слов, товарищи… Вот кем надо быть, чтобы навязывать государству невыгодную сделку – многомиллионную! За холодильник…
– Дело, дело! – Малорос застучал кулаком по спинке кресла Прахина, – извините, товарищ.
– Ничего, – Оглянулся Максим и чуть не отшатнулся, завидя изрубленную сабельными шрамами рожу бывалого кавалериста, прошедшего… если судить по шрамам, так с русско-турецкой – все войны!
