— Оно не просто недальновидно, а сродни аферизму; аферист ведь вечно тешит себя мечтой, что рано или поздно выиграет. Впрочем, я чересчур увлеклась; не подумайте, будто Уолтер — аферист. Спасибо, что проводили меня так далеко; надеюсь, теперь вы уже не чувствуете себя абсолютным чужаком в семье Хорнби. Вечером мы с тетей явимся ровно в восемь, как и обещали.
Мисс Гибсон одарила меня улыбкой, протянула руку, а затем быстро взбежала по ступенькам; когда я обернулся, переходя улицу, девушка дружески помахала мне вслед, после чего скрылась за дверью.
— Значит, рыбачили в спокойной приятной воде? Никаких опасных течений? — пошутил Торндайк, когда за обедом я подробно изложил, как продуктивно провел время в доверительных беседах с дамами.
— Улов выпотрошен, вымыт и готов к употреблению, — развил я шутку и выложил на стол два блокнота, куда скрупулезно занес те факты, которые извлек из разговора с мисс Гибсон и ее тетей.
— Вы сделали записи сразу после возвращения? — уточнил мой коллега. — Я имею в виду, на свежую голову?
— Да, я присел на скамейку в Кенсингтонском парке минут через пять после расставания с мисс Гибсон.
— Ну ладно, — кивнул он. — Давайте оценим качество рыбы. — Он быстро пролистал блокноты, пару раз вернувшись назад, а потом с минуту сидел, погрузившись в свои мысли. Положив мои записки на стол, он удовлетворенно резюмировал: — Информация, таким образом, сводится к следующему: Рубен — трудолюбивый служащий, на досуге интересуется древним и средневековым искусством, возможно, не в меру болтлив и склонен к преувеличениям или же, напротив, жертва клеветы и зависти. Уолтер Хорнби — подлец и, вероятно, лгун, но обладает непомерными амбициями и порхает мотыльком вокруг финансовой свечи, горящей на Трогмортон-стрит; опытный фотограф, компетентный в фототипии. Вы сегодня отлично поработали, Джервис. Вы хоть понимаете значение собранных фактов?
— Почему же нет? — немного обиделся я. — У меня сложилось определенное мнение.
— Тогда держите его при себе, дорогой друг, чтобы я не пытался поделиться с вами своей интерпретацией.
— Меня бы крайне удивил такой ваш поступок, сэр, — усмехнулся я. — Вы всегда внушали мне, что ваши теории и гипотезы являются собственностью клиента и не должны использоваться для развлечения окружающих, даже друзей и близких.
Торндайк немного опешил от моей тирады, потом расхохотался, похлопал меня по плечу и добродушно провозгласил:
