Хотя, конечно, Нин злилась из-за праздника, на который собиралась. Ну да ничего. Сейчас не время для праздника. Время для правды. И правда ждёт их в конце этой непроходимой дороги.
Титания покрутила ручку приёмника. Поймала было прогноз погоды, но сигнал тут же пропал, превратившись в сплошной треск. До этой точки мира даже в двадцать первом веке не дотягивается ни одна сеть. Никаким радиоволнам не под силу прорваться сквозь ночь и густые деревья. В общем, всё точно так же, как и в тот раз (целую вечность назад), когда Титания приезжала сюда вместе с собственной матерью.
– Я есть хочу, – раздалось с заднего сиденья.
Какое облегчение услышать дочь после стольких часов упрямого молчания!
– Чем мы будем ужинать? – недовольно спросила Нин. – Ты, конечно же, об этом не подумала.
Через лобовое стекло, облепленное разбившимися насекомыми, Титания угадала за глухой стеной деревьев бездну озера. Луна, отражаясь в воде, распадалась на тысячу сверкающих островков. Уже можно было разглядеть деревянный понтон, тянувшийся вдоль берега. Фастфуда в этих краях точно не найдёшь.
Титания была верна клятве и никогда не рассказывала о лесном доме никому, даже дочери. Только позволила себе такую игру: уже пятнадцать лет в каждой книге, которую она писала, кто-нибудь из персонажей рано или поздно упоминал дом в лесу. В последний раз это было в «Кровавом деле»: на странице 302 лейтенант Шпигель, изнурённый долгой погоней, говорит напарнику: «Уехать бы на пару дней в домик где-нибудь в чаще леса! Всё бы за это отдал, даже мою коллекцию аккордеонов».
– Я тоже голодна, – призналась Титания. – И знаешь, чего бы мне сейчас хотелось?
Она посмотрела в зеркало заднего вида.
Это был их тайный код. Нин понимала, что её ответ (если она выберет правильный) будет означать окончание войны.
– Ну? Знаешь, чего бы мне хотелось? – осторожно повторила Титания.
Нин немного поёрзала и наконец вздохнула.
– Супа из тапиоки?[1]
Напряжение тут же спало – по салону будто пронеслась волна тёплого воздуха.
– Именно, – ответила Титания. – Супа из тапиоки. А ещё тар…
– Тартинок-с-тунцом-и-помидорами-и-перчёных-сухариков, – скороговоркой договорила Нин.
Это была первая улыбка, которой они обменялись с тех пор, как пять часов назад смерчем развернулись посреди бульвара Брюн.
«Уф», – мысленно выдохнула Титания, выезжая на последнюю петлю лесной дороги.
Вскоре она остановила машину; колёса легко затормозили и мягко упёрлись в невысокий бордюр.
