- Ну что ж, - сказал Перовский. - Проиграли партию, портупей-прапорщик Виткевич. Давайте теперь начистоту со мной. Открывайте карты.
Человеческий взгляд... В нем скрыто так много! Только вот беда - читать в нем возможно очень немногое.
- Что глядишь, Иван Викторович? - пожал плечами Перовский, стараясь скрыть непонятное чувство, охватившее его. - Что, в душу заглянуть хочешь? Смотри, может, что и увидишь. Только вот я у тебя увидать ничего не могу. А это плохо. Плохо. Оттого что люблю я тебя.
Виткевич улыбнулся.
- Что смеешься? Не форси, героическую роль не разыгрывай. Да что ты?! спросил вконец растерявшийся Перовский. - Что?
Виткевич продолжал улыбаться.
- Перестань, - попросил Перовский. - Перестань! - крикнул во второй раз. Кашлянул. Стал говорить тихо, без обычных своих прибауток. - Мальчишка, юнош... Ты понимаешь, что натворил? Ничего не понимаешь, оттого и улыбаешься. Думаешь, мне тебя жаль? Нет. Мне дело твое жаль. Вот он, свидетель, губернатор ткнул пальцем в кальян, - он свидетель рассуждений наших с тобою обоюдных. Об Азии, Востоке... Кому ты, арестант, нужен? Ну, отпущу я тебя, пошлю обратно в Орск. Азия-то - тю-тю... Не могу же я тебя, как думал недавно, в Бухарию посылать...
Иван вздрогнул. Перовский сделал вид, что ничего не заметил. Продолжал задумчиво:
- Кто наукою целого рода интересуется, да еще такого рода, как восточного, тому заговорщические побрякушки ни к чему. Значит, не Восток у тебя на сердце, а одна юношеская глупость. Только для чего? В романтизмы играть? А вот Восток... России Восток, ох, как знать надобно! А кто помогать ей в этом будет, как не ты? Ты ведь России должник за то, что она тебя таким искусным восточником сделала. Не криви, не криви лик! На Маслова кивать нечего да на Новосильцева с Розеном! Я о России говорю.
Перовский замолчал. Потом он поднялся - высокий, сутулый - и, забыв кальян, пошел к двери. Виткевич услышал, как губернатор вздохнул. Он шел медленно. Очень медленно, как будто дожидаясь чего-то.
"Сейчас он уйдет, и все будет кончено, - подумал Иван. - Все и навсегда".
- Василий Алексеевич, - сказал Виткевич чужим, скрипучим голосом, выслушайте меня.
Перовский остановился и, не оборачиваясь, бросил:
- Говори. Слушаю я.
- Неужели вы, ваше превосходительство, могли хоть на один миг допустить мысль, что я действительно задумывал хоть одно из приписываемых мне злодеяний?
- А почему же нет? - оживился Перовский. - Почему нет?
