- Что ты слезы льешь? - бормотал Фырин, спотыкаясь о застывшие после недавнего дождя комья грязи.
Мальчонка плакал навзрыд и не отвечал.
- Да не рыдай, дитя! - пропел Фырин высоким голосом.
Это рассмешило Ивана. Он подошел к Фырину и поприветствовал его. Фырин остановился и, раскачиваясь, уставился в лицо Ивана. Узнал. На приветствие ответил ласково: как и все в крепости, он знал, что ссыльного любит Яновский. Фырин положил руку на плечо Ивану и начал жаловаться на жизнь. И счастья нет, говорил он, и денег нет.
- Может быть, вы мне, ваше благородие, мальчонку продадите? Я уплачу хорошо, вот вам и деньги появятся... - предложил Иван отчаянно дерзко.
- Тебе? А зачем? - задумчиво спросил Фырин.
Иван даже не успел объяснить ротному, что мальчугашка маленький совсем, по дому тоскует, по Азии.
Фырин не дослушал его, закрыл глаза и закричал:
- Сатисфакцию! За оскорбленье - кровь! Сатисфакцию! - последнее слово ротный пропел высоким голосом.
По-видимому, пение ротного командира заставило Яновского выйти на крыльцо: все это происходило в десяти шагах от окон его дома.
- В чем дело, господа? - негромко спросил подполковник.
- Ваше высочество! - загремел Фырин. - Ссыльный в солдаты Виткевич...
- Господин Фырин, - перебил его Яновский строго. - Вы столь вольны в употреблении титулов, что я опасаюсь последствий, для вас неприятных.
- Про-шу простить, господин подполковник, ошибка зрения! А-аднака, господин подполковник, я требую са-тис-фак-ции.
- Офицер у солдата? - поднял брови Яновский. - Стыдитесь, друг мой. В чем хоть причина?
- Я хотел купить у... - начал Иван, но Фырин перебил его.
- Он хотел купить у меня перса моего. Дай поцелую, орда, - обернулся он к мальчику. - Мало вы нас в ярме держали, чингис-ханы проклятые!
Яновский рассмеялся. Иван впервые слышал такой веселый смех у подполковника.
- Я бы на вашем месте продал, - перестав смеяться, сказал Яновский. Право же, нам, грешникам, это зачтется.
Подполковник знал слабое место Фырина: ротный любил каяться, жаловаться на жизнь, на грехи. Есть такой сорт людей, которым это доставляет наслаждение.
- А зачтется? - усомнился Фырин.
- Наверняка, - успокоил его Яновский.
- Ну, тогда продам. Прощай, душа моя, киргиз! - пропел ротный и, откозыряв подполковнику, пошел по улице, спотыкаясь все время о комья грязи.
- Благодарю вас, Александр Андреевич, - сказал Иван, - очень благодарю.
Яновский задумчиво посмотрел на Ивана. Спросил:
