Выговорив все это, капитан-лейтенант тут же повернулся к коробочке визора и уставился в пространство над ней — там явно висела какая-то картинка, закрытая от прочих защитными полями. Я решил воспользоваться моментом и спросил:
— Господин капитан-лейтенант, а чем занимается контр-адмирал Дорофеев? Понимаете, я только вчера получил назначение, и…
— Все вопросы, — отчеканил он, — о роде службы контр-адмирала Дорофеева вы зададите самому контр-адмиралу. Ступайте. Теперь это мой приказ, как старшего по званию.
Голос его стал угрожающим. Я козырнул, щелкнул каблуками — и выскочил из пропускного пункта в парк. Короткая дорожка шла среди кустов, подстриженных под древние ракеты — зеленый фюзеляж в виде трубы, раструбы дюз из листочков. Из конусообразных обтекателей сверху торчали срезы ветвей.
Здание штаба нависало над парком, растопырив два крайних крыла по бокам дорожки. Вход находился в круглом здании-стержне, от которого отходили все пять крыльев строения. Широкие двери разъехались, едва моя нога коснулась площадки перед входом.
Громадный круглый вестибюль встретил меня тишиной, полированным синим мрамором стен и золотыми силуэтами четырехголовых птиц под потолком. Кроме входной, в вестибюль выходило ещё пять дверей — по одной на каждое крыло.
Как только створки входа захлопнулись за моей спиной, с левой стороны тут же распахнулась одна из дверей, крайняя слева. Стало быть, мне туда. За ней открылся длинный коридор. На информационной ленте, тянущейся по стенам в промежутках между дверями, мигала зеленая стрелка. Едва я поравнялся с ней, она поплыла вперед. Ни разу не дав мне обогнать себя.
В Космоакадемии такого не было. Информационная лента тут имелась даже в лифте. Хорошо живут штабные… впрочем, теперь я и сам один из них.
От этой мысли челюсти свело, словно меня заставили откусить от лимона.
Кабинет контр-адмирала Дорофеева я нашел на третьем этаже. По дороге раза три мне попались офицеры — первый раз подполковник в черном берете космопехоты, потом капитан первого ранга с тремя капитанскими звездами на погонах, а в конце, на выходе из лифта, просто адмирал. Которого я узнал тут же. Сам Павел Тулегенович Мирошниченков, герой обороны Лукавой.
Я со своими четырехлучевыми звездами — по одной на каждый погон — ощутил себя желторотым салагой. Зачем меня направили в штаб? Подносить адмиралам кофе?
Все мечты, которые я лелеял четыре года в Космоакадемии — достаточно нелегких четыре года — рушились прямо на глазах. А ведь я уже все распланировал. Младший лейтенант на боевом корабле. Через два года получу лейтенанта. Потом старшего лейтенанта…
