Мальчики дружно принялись вскапывать песок в песочницах лопатками, а девочки вместо картофелин бросали туда те же горсточки песка — все как у взрослых. Через десять минут, благодаря преимуществу коллективного труда, вся песочница была вскопана, засеяна, и довольные детки стали придумывать следующую игру.
Кстати именно в то время вместо кепок и панамок у мальчиков в моду вошел новый головной убор — матросская бескозырка с ленточками, как у настоящих моряков с гордой надписью «Герой».
IV
Мои воспоминания о пребывании в средней группе сильно связаны с политикой. Эта самая политика пришла в виде достаточно свежей тогда песни Пахмутовой и Добронравова «Куба — любовь моя». Мы без конца слышали ее по телевизору и радио, сами пели ее на музыкальных занятиях, а тут еще и девочкам ставили танец на эту мелодию. В 1963-м году вообще в моде было все кубинское: сахарный тростник, Фидель, Че Гевара и их революция. Политика, однако! Пропаганда работала на всю катушку.
И вот, в который раз, посмотрев на репетицию танца наших девочек, одетых в красивые платья и украшенных алыми, огромными бантами, я не сдержался и начал возмущаться, обратившись к пацанам, сидевшим вместе со мной вдоль стеночки на стульчиках:
— А чего это наши девчонки такие наряженные? — язвительно спросил я вполголоса. — Ведь кубинские революционеры бедные и таких нарядов себе позволить не могут.
«Ага, не могут!». «Ишь, вырядились!» — зашептали мальчики, недовольные тем, что их заставляют сидеть и уже полчаса смотреть на девчачий танец, а играть не позволяют.
Но на нас строго взглянула воспитательница, и мы замолчали. Вот так нас мучили коммунистической пропагандой!
Запомнился и праздник, связанный с днем Советской Армии 23 февраля, в основном тем, что к нам в группу пришли гости из военного училища, и среди них была и девушка в военной форме. Мы впервые не в кино, а наяву увидели женщину — военную. На мальчишек это произвело впечатление. Удивительно, но от девушек тоже бывает толк, оказывается, некоторые из них служат в армии!
Но остались и другие воспоминания о средней группе. В тот год отцу выделили на заводе путевку в заводской профилакторий, расположенный на Черном море. Отец уехал, а я стал считать дни до его возвращения. Досчитать надо было до двадцати, точно помню. Но на втором десятке я по какой-то причине сбился, и решил — начну считать сначала. Каково же было мое удивление, когда отец приехал уже через четыре или пять дней нового отсчета. Где-то я явно ошибся, или отец не доотдыхал.
