Камбис так задумался, что когда поднял глаза, то увидел, что всадники уже близко. Первый же взгляд решил все. Да, этот стройный мальчик с горделивой осанкой и черной изогнутой линией крутых бровей — его сын. Он почувствовал это всей своей кровью. «Боги свершили чудо. Сегодня же принесу им жертву».
И он тронул коня навстречу Киру.
Мандана не задумывалась и не сомневалась. Плача от такого неожиданного счастья, она приняла Кира в свои объятия, как только сын в сопровождении отца остановился у родного порога.
На дворе собралось много людей — пришли родственники, друзья. Шум, говор, восклицания счастливый смех… Это был великий праздник в семье Камбиса. И вдвое великий праздник для всех персов. Но об этом они говорили тихо, опасаясь мидийских ушей.
— Сын Камбиса будет царем Мидии — он наследник Астиага. А ведь сын Камбиса — перс! Перс! Перс!
Когда мальчик отдохнул от тяжелого пути, от шума встречи и от объятий родственников, мать стала спрашивать о том, как и где он жил? И почему не убежал раньше к своим родителям? И почему не дал им знать, что он жив, когда они считали его погибшим?
— Я обо всем узнал совсем недавно, — отвечал Кир, — а о том, что царь хотел убить меня, узнал только дорогой.
— Мальчик, царь — твой дед! — с упреком прервала его Мандана.
Ей хотелось, чтобы Кир забыл о страшном решении Астиага. Разговоры об этом были опасны. И ведь не убил же все-таки отец ее сына!
— Царь — мой дед, — упрямо повторил Кир, — и он приказал убить меня. А Гарпаг не убил. И Митридат не убил. А Спако меня вырастила… и…
Здесь голос Кира задрожал, и он опустил ресницы, чтобы скрыть набежавшие слезы.
— Она очень добрая… Я очень люблю ее.
— Но ведь не она твоя мать! — поспешно прервала Мандана. — Мать — это я. Я! Разве я меньше любила бы тебя?
— Разве ты был бы меньше счастлив у нас? — мягко упрекнул и Камбис.
Мальчик быстро взглянул на мать, на отца и, овладев своим волнением, снова начал рассказывать:
— Мы пасли быков в горах. Там большой лес. Очень густой. К стаду выходили волки. Но отец не боялся их. Он их отгонял бичом. И я не боялся. А когда я, бывало, запоздаю и приду домой поздно, мать… Спако ждет меня. Она никогда не ляжет спать, если меня нет дома. Я очень люблю ее.
— Неужели ты, мой сын, никогда не сможешь признать меня матерью? — спросила Майдана. — Ведь я не виновата, что так случилось Отец отнял тебя, он вырвал тебя из моих рук!
— Мы любили тебя, сын, и умершего, — тихо вздохнул Камбис.
