Несколько минут спустя, показавшихся мне вечностью, Папа появился из задней двери, поцеловал бабушку, которая, покончив с горохом, вытирала руки чистым полотенцем, и сел в кабину «Доджа».
С того места, где я стоял, я не мог разглядеть выражение бабушкиного лица, но мне вдруг показалось, что она нисколько на меня не сердится. Напротив, она как будто всеми силами старалась сдержать улыбку. Я как раз собирался спросить, можно ли мне остаться с ней, когда Папа завел мотор и нетерпеливо махнул мне из кабины рукой – мол, что стоишь, садись скорее. Это было загадочно и непонятно – что еще он для меня приготовил? Впрочем, если Папа хотел заставить меня помучиться, то своего он добился.
– Пап… – нерешительно проговорил я, открывая дверцу.
Он повернул голову и посмотрел на меня. Его глаза, окруженные мелкими морщинками от того, что он часто и подолгу находился на солнце и принужден был все время щуриться, смотрели внимательно и почти ласково.
Я собрался с духом и выпалил:
– Если… если хочешь меня выпороть, лучше сделай это прямо сейчас!
На мгновение Папа отвернулся и взглянул в дальнее от меня окошко. Когда он снова посмотрел на меня, мне показалось, что в его глазах блестят слезы. Не говоря ни слова, он похлопал ладонью по сиденью рядом с собой, сглотнул и несколько раз кивнул головой. Папа не улыбнулся, но он и не хмурился. Похоже, он что-то задумал, и это «что-то» – что бы это ни было – казалось ему сейчас куда более важным, чем необходимость задать мне трепку, поэтому я почти без колебаний забрался в кабину.
К моему огромному удивлению, мы снова поехали в Уолтерборо. Редкий случай – мы почти никогда не бывали в городе два раза за день. Там мы остановились напротив магазина бытовой техники, и Папа, взяв меня за руку, повел меня про проходам, забитым ведрами, лопатами и другими садовыми инструментами, куда-то в глубину зала. В самом дальнем углу магазина я увидел еще один совсем небольшой прилавок, где продавали охотничьи и рыболовные товары. За прилавком сидел мистер Стив – один из четырех братьев, владевших магазином.
Опершись на прилавок, Папа протянул ему руку.
– Привет, Стив.
Мистер Стив вынул изо рта сигарету, стряхнул с рубашки несколько крошек пепла и пожал Папе руку.
– Добрый день, мистер Стайлз. – Увидев меня, он улыбнулся и кивнул: – Как поживаешь, Дилан?..
Я окончательно растерялся.
– Благодарю, сэр. Хорошо…
Папа кивнул куда-то за спину мистера Стива.
– Я хотел бы заплатить все, что осталось.
