Мэгги серьезно кивнула.
– И когда вы планируете?..
Дверь отворилась, и Аманда вкатила в палату небольшой столик, на котором лежали лекарства и шприцы. Взяв меня под локоть, она похлопала Мэгги по колену свободной рукой.
– Сейчас, – твердо сказал Фрэнк. – Надеюсь, вы не против?
Его голос звучал необычайно серьезно, и Мэгги повернулась ко мне. Сжав мою ладонь обеими руками, она поглядела на меня.
– А ты будешь рядом, когда я проснусь?
– Можешь не сомневаться, – ответил я, глядя ей в глаза.
Фрэнк кивнул Аманде, и та, взяв со столика шприц, ввела в капельницу порцию какого-то лекарства. Минут через пять веки Мэгги отяжелели, и она погрузилась в полудремотное состояние – нечто среднее между сном и бодрствованием. Аманда выкатила столик в коридор и двинулась к сестринскому посту – я слышал ее удаляющиеся шаги. В палату тем временем вошла другая сестра, которая везла перед собой какой-то сложный агрегат с большим плоским экраном.
Я помог повернуть Мэгги на бок и сразу отступил в сторону, давая медсестре возможность подготовить ее к обследованию.
Фрэнк тем временем снял с держателя длинный гибкий шланг, который изгибался в его руках, словно змея. Нет уж, подумал я, ты не засунешь эту штуку в мою жену никогда, но тут в палату снова вошла Аманда. В руках она держала тарелку, накрытую алюминиевой фольгой.
– Когда ты ел в последний раз?
Я пожал плечами.
Она поставила тарелку на столик позади меня, похлопала по плечу и проверила капельницу. Поменяв «наволочку» с раствором, Аманда ввела Мэгги катетер, чтобы освободить мочевой пузырь. Потом Фрэнк Палмер начал свои сложные манипуляции с зондом, на конце которого имелась миниатюрная камера. Экран прибора он развернул так, чтобы его видели и я, и еще один врач, которого я никогда не встречал – он появился в палате вслед за Амандой, которая шепнула мне, что Фрэнк пригласил его для консультации.
Управляя камерой с помощью миниатюрного джойстика, доктор Палмер показывал свободной рукой на экран, комментируя появляющиеся на нем размытые темные пятна.
– Это матка, – сказал он. – Шейка матки… – Он развернул камеру. – Это фаллопиевы трубы…
Отвернувшись от меня, Фрэнк что-то сказал второму врачу. Говорил он вроде бы по-английски, но таких слов я в жизни не слышал. В растерянности я бросил взгляд на Аманду, надеясь получить от нее хоть какие-то пояснения, но она неотрывно смотрела на экран. Сосредоточенное выражение ее лица подсказало мне, что Аманда разбирается в этих темных и светлых пятнах гораздо лучше, чем я.
