— Мам, я пойду, — сказала Алена. — Уберусь дома. Только ты мне позвони вечером. Мне врач, наверное, ничего не скажет.
— Может, со мной? — спросила Ирина, сама не зная, на что решиться.
— Нет, лучше так.
— Ну, хорошо.
Ирине пришлось искать телефонный автомат сразу после возвращения на Толину квартиру. Ключи от нее она вчера отдала сыну и попросила, чтобы он дождался ее с работы. Начиная сердиться, трезвонила в дверь больше минуты. Потом заволновалась. Даже если бы Леша спал, такие звуки разбудили бы кого угодно.
— Лена, — закричала она в трубку, потому что слышимость была негодная. — Ты после обеда видела Лешу?
— Мама, — ответила дочь расстроенно, — он лежит на диване и со мной не разговаривает.
— Ты сказала про папу?
— Как же я могла не сказать?
— Передай, что я прошу его подойти.
— Сейчас.
Послышались шаги, шорох, дальний разговор. Потом снова Аленин голос:
— Он не встает. Передернул плечами, отбросил мою руку, и все.
— Я сейчас приеду.
Автобус, слава Богу, пришел быстро. Правда, ее толкали со всех сторон, но сегодня Ирине было все равно. Ни с того ни с сего она вспомнила давно забытого Горького, заученного в школе: «Человек за все платит сам — и потому он свободен». Если бы сам… Пока за нее платят муж и дети. И чем еще все это кончится?
Сбросив сапоги, она прошла в комнату. Пригладила сыну волосы.
— Ты что, ежик?
Леша минуту не двигался, потом резко развернулся к ней.
— Перестань называть меня ежиком!
— Почему? Вон какие иголки выпустил, — попыталась пошутить Ирина. — Ты хоть помнишь, почему мы так стали тебя называть?
— Помню. Не спал без света. Всего боялся, как ежик в тумане… — Он посмотрел на нее исподлобья. — Но теперь не боюсь.
— Сынок, мы же вчера договорились, что ты меня ждешь у дяди Толи, — сменила она тему.
— Мама, почему ты все время говоришь «мы»? — спросил Леша с таким напряжением в голосе, какого она никогда прежде у него не слышала. — Это ты сказала мне, что я должен ждать. И ты меня ни разу не спросила, хочу ли я с ним жить! Просто захватила меня с собой, как кутенка. А я папу люблю! — выкрикнул он последние слова.
— Ну-ну, — Ирина прижала к себе его голову. — Прости меня, маленький! Наверное, ты прав. Конечно, прав. Но я… немножко растерялась. Я тоже не знаю, как себя правильно вести. Понимаешь?
Ирина отстранила от себя сына, посмотрела ему в глаза. Он упрямо мотал головой, закрываясь от ее слов.
— Нет. Не понимаю! Может, тот и хороший. Но папа лучше! Ты ведь нас от него рожала, значит, ты его любила? И он тебя любит. И мы с Ленкой пока тут. А теперь еще папа в больнице. Ты его снова хочешь бросить? Да?! Неужели, да?!
