Сотни глаз одновременно повернулись в его сторону. Во взгляде была боль, мучение, обреченность и никакой, абсолютно никакой надежды. Ходившие же люди заняли свои места, и никто не остался стоять, кроме Кроу.
Через несколько мгновений дверь распахнулась. На пороге возник здоровяк, в правой руке державший кнут, а левую сжимавший в кулаке. Глаз, один его глаз, мрачно взиравший на помещение барака, был полон ярости. Раза в полтора больше Рамоса, чем то он был похож на главаря пиратов – то ли татуировками по всему телу, то ли той же одеждой – военные штаны и защитная майка. Но вот одно было похожим точно – все пираты и осужденные представляли из себя дюжих ребят, вероятно, проводящих в спортзале не один час в день, и даже не два. Либо это главарь со всех требует, либо его репутация настолько высока в их глазах, что все следуют его воле просто беспрекословно.
В любом случае, как Кроу услышал, пока его везли сюда на его же челноке, эта операция захвата Алькаса готовилась уже достаточно давно, около двух лет. Разными путями, а точнее, по разным статьям и в разное время на Алькас были отправлены многие пираты, являющиеся преданными псами Рамоса. Постепенно они сколачивали небольшие шайки, объединяющиеся в банды, которые затем превращались в поселения. Которые, однако, все, были расположены так или иначе вокруг плантаций гоги. Чтобы основной бизнес не страдал и был поставлен на поток. Остальные же попадающие сюда считались лишь рабами и пушечным мясом.
– Ну что, дети самок тирекса, кто посмел сказать что-то громче имени своей мамки шепотом? А, ты? Новый что ли? Еще не познакомился с моим кнутом, мразина? – проорал пресловутый надсмотрщик, сурово глядя на Кроу своим единственным глазом. С этими словами здоровяк замахнулся кнутом, раздался короткий свист и Кроу, изловчившись, поймал обжегший его ладонь конец кнута. Разве что, в отличие от обычного кнута, каким их пороли в армии, этот был чуть потяжелее.
– Зря, – из-за спины послышался едва различимый шепот, и через несколько мгновений Кроу понял почему.
Тело свело судорогой, разряд электричества обжег все внутренности – от макушки до кончиков пальцев на ногах. Кроу упал на грязный и заплеванный пол, как он потом вспоминал, и забился в судорогах. Сквозь свой же крик он услышал лишь голос здоровяка —И так будет с каждым, выродки, усекли? Кто-то может еще хочет? Вот так-то. Завтра сложный день, а для кого-то последний, выродки. Вам надо хорошенько выспаться.
