– Идем! – Тим встал, взял меня за руку и потянул за собой.
Многие парочки расходились по комнатам, на нас никто не обращал внимания. Стыдно было разве что чуть-чуть, ведь все знали, зачем люди спешат уединиться на таких вечеринках.
В отличие от меня, у Арины уже были мальчики, и она охотно делилась со мной новостями о своей сексуальной жизни. Рассказывала, что первый раз бывает больно и неприятно. Потом привыкаешь. Она рассказывала о том, как предохраняется, и говорила о сексе, как о чем-то обыденном – вроде поедания гамбургеров в фастфуде. Слушать было забавно, но когда это должно произойти с тобой впервые, это совсем другое дело, поэтому от волнения у меня кружилась голова.
– Кхм-кхм! – какая-то девица кашлем явно привлекла внимание.
Грудастая брюнетка в леопардовом мини с вульгарно накрашенными губами. Она обожгла меня неприязненным взглядом – так, будто мечтала придушить на месте.
– Не скучай, Лола! – насмешливо бросил Тимофей ей через плечо.
– Козел! – тихо и с презрением прошептала она ему в спину.
– Кто это? – спросила я, входя в одну из комнат.
– Никто, – отмахнулся Левицкий, закрывая за нами дверь.
– Она должна была быть с тобой сегодня?
– Тебя не должно это волновать, – хрипло произнес он, приближаясь ко мне. – Когда я с тобой, я с тобой. Ясно?
– Тим…
– Забудь.
Он прижал губы к моему открытому рту и обнял меня. Не зная, что делать, я попыталась сомкнуть губы, но Тим развел их своим языком. Я отвечала инстинктивно и робко, позволяя ему руководить процессом. Он держал меня в руках, и мне казалось, что я почти не касаюсь пола.
– Дашка, ты чего, не целовалась раньше? – спросил Левицкий, прерывая поцелуй.
Дрожь, охватившая мое тело, не хотела стихать.
– Целовалась. – Я обиженно отдернула руки.
– У тебя хорошо получается. – И он пресек возможные возражения новым поцелуем.
Не размыкая губ, мы добрались до кровати. Поцелуи становились все дольше и яростнее, мы кусали друг друга, причиняя боль. Руки Тима блуждали по моему телу, словно в горячке: сминали грудь, стискивали ягодицы, скользили по талии, дергали пуговицу на брюках. А потом он мягко опустил меня на постель и, продолжая исследовать ладонями мои округлости, навалился сверху.
Это было похоже на схватку. Левицкий решительно брал надо мной верх, а я, стараясь не отставать, отвечала ему неумело и как-то вяло. Все ощущения будто через вату – запоздалые, рассеянные, смутные.
Мои ладони уперлись в его твердую грудь, не то отталкивая, не то пытаясь выстроить преграду. Его тело, губы, взгляд, запах – все было непривычным: терпким и горьким, чужим. Туман, в который меня погрузил густой сигаретный дым, медленно рассеивался, и то, что я сначала приняла за желание, постепенно сменялось болезненным головокружением.
