– Дашка…
– Мне трепаться некогда. Здесь все по минутам расписано, понял? – Я больше не смотрела в его сторону. Отвернулась к машине. Ждала, когда уйдет. – Через тридцать минут сможешь забрать свою колымагу.
– Я что-то пропустил? – спросил Толик, входя в помещение.
– Нет, – огрызнулась я.
– Ладно, – усмехнулся Левицкий. Вот эти интонации были привычнее, их я узнавала. – Только хорошенько мой, Колбаса! Приду проверю! Чтобы тачка блестела!
Когда я снова инстинктивно схватилась за шланг, он уже удалялся в комнату отдыха, сопровождая свои шаги смехом.
– Козел! – прорычала я, приступая к работе.
– Знаешь его? – немного испуганно спросил Толик.
– Лучше бы не знала.
Этот придурок Левицкий своим появлением поднял со дна моей души пепел старых обид. И снова я была неуклюжей толстой девчонкой, закованной в комплексы, и снова надо мной смеялись и некому было за меня постоять.
– Следующий! – скомандовал Толик, когда мойка Тимофеевой машины была окончена.
Я бросилась к воротам, чтобы открыть их новому посетителю, лишь бы больше не сталкиваться взглядом с появившимся типом из прошлого.
Повезло – Тимофей не сказал мне ни слова. Заплатил за услуги, молча сел за руль. Дождался, когда его друзья займут свои места, и выехал с мойки. Я с облегчением выдохнула. Но, оказывается, рано я радовалась. Когда, закрыв дверь за последним посетителем, я переоделась, повесила сумку на плечо и вышла, Левицкий ждал меня снаружи.
Ослепил яркими фарами в сгущающейся мартовской темноте и громко посигналил.
Еще чего! Не буду реагировать. Я ускорила шаг. Пусть девкам своим сигналит, а приличные девушки на такое обращение не откликаются.
Я намеренно перешла улицу и заспешила по тротуару. Ледяной ветер рвал волосы, забирался под воротник. Ноги, распаренные влагой на мойке, моментально замерзли в тонких ботиночках.
– Даш!
Он свистнул! Этот негодяй свистнул мне, как какой-то уличной девке! Обнаглел!
Его автомобиль, приблизившись ко мне, медленно полз вдоль дороги. Движения на улице в это время не было, поэтому он никому не мешал и мог наслаждаться преследованием сколько ему влезет.
– Эй, красотка, садись!
– Пошел ты… – не оборачиваясь, послала я его туда, где ему было самое место.
– Замерзнешь! – издевался Левицкий.
Я хотела что-то ответить, но поскользнулась и растянулась в подмерзшей снежной каше посреди тротуара.
– Ой! – Попыталась я подняться на ноги. Неудачно. – Да что ж такое!
Хлопнула дверца. Мотор продолжал работать.
