Разве при взгляде на этих птиц не становится понятно, что представляет собой любовь? Это смесь нежности, уважения, влечения, доброжелательности и предупредительности. Это желание сделать приятное тому, кого любишь, это опасение задеть любимого, нанести вред, желание делать маленькие подарки и приносить что-нибудь вкусненькое.
Любить – это значит сопереживать, помогать по мере возможности, стараться сделать жизнь более приятной. У людей любовь – это еще и причастность к делам друг друга, сладострастность, понимание с полуслова, смех до изнеможения. Говорят, что настоящей любви чужды собственничество и сжигающая страсть.
Однако самые циничные из нас будут уверять, что плотской любовью животные занимаются исключительно в целях репродукции. Что на это ответить? И мы тоже. Спеша к любимой с круассанами в руке, влюбленный думает о том, что за хорошим завтраком последует близость. Нежный поцелуй поможет снять напряжение, подобно чистке перышек у горлиц. Даже если мы полностью контролируем свое репродуктивное поведение, если супружеская пара готова совместно делать все, что угодно, но только не детей, то и в этих случаях репродуктивная функция остается хоть и не явной, но подспудной составляющей любовной связи. Даже самая возвышенная любовь в какой-то мере рождается из нашего животного начала. И что с того? Так ли это важно? Мы уничижительно воспринимаем свое животное начало, но ведь это еще и нежные ласки горлиц, взаимопомощь серых гусей.
Кстати, птицы зачастую лучше нас приспособлены к установлению любовной связи. Соблазнение, демонстрация себя… Им это дается легче, чем нам. Они быстрее понимают, выгорит или нет. А мы, люди, прячем тело под толстым слоем одежды и поэтому не имеем возможности разглядеть очевидные признаки мужского и женского влечения. Мы тратим дни, месяцы, годы, чтобы понять: да или нет, нравлюсь я или нет. Если бы знать, любят ли нас… Для нас, людей, эти простые вещи стали бесконечно сложными, подчас мучительными и всегда лишающими покоя.
Мы практически не умеем прислушиваться к интуиции. Пытаясь принять решение, мы слишком мало руководствуемся чувством и слишком много – разумом. Мы неловкие и нерешительные. Если решаемся, то в неподходящий момент, часто делаем не то, что собирались сделать, неудачи до смерти пугают наше эго, после любовного разочарования мы клянемся больше никогда не влюбляться и изводим себя, не понимая, кто должен сделать первый шаг. Нам не хватает простоты и безмятежности. Ни один дрозд не будет три часа размышлять о том, стоит ли спеть песенку симпатичной дроздихе. Он просто споет. Песенка ей либо понравится, либо нет, а если что-то пойдет не так, то никто из них не станет раздувать это дело до небес. Долгосрочные стратегии и бесконечные рассуждения – это не для них. И сомнения птицам не знакомы. Ну, может быть, совсем чуть-чуть.
