Зина с готовностью откликнулась на его просьбу. Зато Марина послала ему испепеляющий взгляд, выходя из аудитории.
– Слушаю тебя, – с еле заметной улыбкой промолвила Зина, затворив дверь, чтобы шум из коридора им не мешал.
Артур потёр переносицу. Как сформулировать-то свой вопрос? Не спрашивать же: почему Соколова его вдруг так невзлюбила. В конце концов нашёлся:
– Слушай, Зин, а ты не помнишь, я ничего такого не делал ну… на той вечеринке... ну, по случаю окончания зимней сессии?
Зина растерянно сморгнула. Улыбка сошла с лица.
– Да вроде ничего особенного. Напился и уснул.
– Странно, – нахмурился Артур.
– Почему? – не поняла Зина.
– Да так. Просто… Марина Соколова на меня после той вечеринки до сих пор злится, а за что – ума не приложу.
– А-а-а, да, точно, – протянула староста. – Ты там сказанул что-то такое… мол, есть тебе со всеми вместе противно. И ещё... зачем, мол, собрались в такой халупе, когда можно было в нормальном кафе посидеть. А это же их с Андреем комната…
Артур ошарашенно уставился на Зину.
– Я?! Да ну! Не мог я такого сказать!
Шарова пожала плечами.
– Ну, может, не дословно, но смысл такой. Я сама слышала. Маринка тогда и рассердилась.
Вот и приплыли. Почему он не знал, что гуляли они у Соколовых? Потому что он вообще ничего о ней не знает? А как узнавать-то? Не расспрашивать же. Ну вот только краем уха как-то слышал, что они без родителей росли, у какой-то тётки в затрапезном городишке, а здесь снимают квартиру рядом с институтом. Ну да, точно. Марина сама и говорила, что живёт в двух шагах. А гуляли они у чёрта на рогах.
– Она же где-то близко отсюда живёт, а мы где тогда были… вообще же где-то на окраине...
– Так ведь они переехали как раз тогда. Вот мы и отмечали сессию и новоселье в одном флаконе.
Что же получается? Он оскорбил Марину? Она пригласила его к себе в гости, а он повёл себя как неблагодарная скотина? И так вдруг стыдно стало, что аж накатила тошнота.
Та комната уже забылась, но ощущение убогости Артур смутно помнил, особенно после родительских-то апартаментов. И сковородку с картошкой, общую на всех, тоже помнил. Но в любом случае, как он мог оказаться таким хамом? Как мог он проявить подобную беспардонность?! Это ведь вообще ему не свойственно!
Завтра же надо извиниться перед Мариной, пусть и с опозданием в четыре месяца, решил Артур.
***
А на следующий день Марина рассказывала на перемене во всеуслышание, как три дистрофика поймали Артура, и если бы не её брат, Андрей, остались бы от козлика рожки да ножки. И не просто рассказывала, а откровенно высмеивала. Девчонки ухохатывались, даже Зина Шарова смущённо подхихикивала.
