…В себя он пришел уже на рассвете. Небо было лазурным, пахло свежестью, и громко пели птицы. Лежа на спине, он внимательно разглядывал плывущее в высоте одинокое облако. Лицо и одежда были мокрыми от росы, но холода он не чувствовал. Пережитое вчера наполняло мышцы глухой болью. Тело ломило.
Чтобы удостовериться, что перстень никуда не исчез, он поднял руку к лицу, поразившись, с каким трудом далось ему это движение. И только после этого начал вставать. Он с усилием приподнялся на локте, а потом сел, мотая гудящей головой. Вокруг расстилался небольшой, серебристо переливающийся под ветром луг. Трава под Григом была короткая и жесткая, словно неизвестный садовник выстриг зачем — то посреди луга маленькую лужайку. Во рту чувствовался соленый привкус то ли крови, то ли тошноты.
Тяжело поворачивая негнущуюся шею, Григ оглянулся, ища Ягодку. И замер. Совсем рядом, в двух шагах, на невысоком холмике, сидело небольшое, жутковатого вида, черно — зеленое существо и, не мигая, рассматривало его в упор.
— Долгонько ж ты почиваешь, — сказало существо, неприятно оскаливаясь и обнажая в ухмылке острые клыки. — Я уж тут совсем истомился…
За два дня до этого на Серпуховскую дорогу, там, где возле реки Чертановки лес подходит к ней особенно близко, из кустов выбрался человек. Одет он был просто, но не бедно — в кафтан зеленого сукна, полосатые порты и зеленые же сапоги. Всякий, даже и не очень наблюдательный прохожий сразу мог угадать в нем представителя служивого сословия, а проще сказать приказного крючка, о чем свидетельствовали плохо отмытые от чернил пальцы да особая манера носить колпак, сдвинув его на левое ухо, чтоб не мешал обычно торчащему за правым перу.
Если бы в эту минуту на дороге случился кто — нибудь из Земскою приказа, он бы как минимум присвистнул от изумления или, скорее всего, перекрестился, узнав в человеке подьячего Гаврюшку, который, как всем доподлинно было известно, должен был в это самое время находиться в пыточной при записи допросных речей неизвестного вора и пропойцы, подозреваемого в связях с дьяволом. Но еще больше удивился бы этот случайный встречный, едучи бы за пять минут до появления подьячего оказался в тех самых кустах, из которых вылез Гаврюшка. Потому что в тех кустах Гаврюшки тогда еще не было. Как, впрочем, не было его и во всем лесу.
Теперь же подьячий, заметно сутулясь, устало шагал по пустынной в этот час дороге, а невидимо расходящиеся от него сферические волны несли в пространство его возбужденный голос.
