А орк уже широко шагал прямо через стаю. Тех, кто оказался у него на пути, он прогонял злобным рыком. Одного молодого волка, который не понял намёков, он отшвырнул могучим пинком метров на шесть. Его цель была в центре стаи. Огромный, размером чуть ли не с самого Эдмунда, волчара, покрытый белой, как снег, шерстью. При приближении орка он начал проявлять беспокойство. Возможно, прикидывал, не стоит ли сбежать? А орк подошёл вплотную и, нагнувшись, заглянул зверю в глаза. Вожак сразу подобрался, стал выше ростом, оскалил клыки. То же самое сделал Эдмунд.
Игра в гляделки продолжалась минуты две. Волк едва слышно порыкивал, орк отвечал. Наконец, волк сделал что-то совершенно неподобающее. Эдмунд разразился рёвом, и они сцепились, катаясь по земле. Остальные волки разбежались в стороны, образовав круг, диаметром метров тридцать, а в центре этого круга катались два тела. Окружающие камни уже покрывались кровавыми пятнами. Победителя рассмотреть было сложно, да и схватка была далека от завершения. Наконец, всё решилось. По волчьим рядам прошёл тихий вой, плавно перешедший в скуление. Результат драки их явно не устроил.
С земли поднялся Эдмунд, он был залит кровью, что мешало рассмотреть его раны. Но его раскосые чёрные глаза горели как угли, излучая торжество и гордость. Он сказал что-то на волчьем языке, и стая, как по команде снялась с места и отправилась в сторону леса. У них теперь новый вожак. Мы все подбежали к Эдмунду, отмывание его от крови заняло немало времени, зато теперь можно было увидеть, что он почти не пострадал. Пара рваных ран на груди и царапина на всю щёку, зато его оппонент лежал в луже собственной крови с перегрызенным горлом.
— Я хотел оставить его в живых, — равнодушно прокомментировал орк, — волчьи поединки обычно не до смерти. Проигравший падает и подставляет горло, а победитель кусает его слегка, а потом отпускает. Не получилось.
— Почему так? — спросил я, промакивая его раны смоченным в спирте ватным тампоном.
— Но он оскорбил меня, сказав… на человеческом этого не передать. Короче, про то, что я не настоящий орк и недостоин…
— Чего?
— Меня обижали в детстве, — с тоской в голосе объяснил он, — никто не любил, только моя мать, человек. Все попытки завязать отношения со своими оканчивались одинаково, меня унижали и отвергали.
— А теперь мальчик вырос и крупной монетой отдаёт старые долги, — подвёл итог Оскар. — Расслабься, когда-нибудь ты придёшь на Срединный хребет и с главным орком поступишь так же.
