– Слишком холодно, – отвечает Лео, и я благодарна ему за это.
Небрежно пожав плечами, поворачиваюсь к Тедди, и он протягивает мне руку:
– Пойдем?
Мы выходим из квартиры, покидая вечеринку. Музыка доносится до нас приглушенной, словно издалека. В конце тускло освещенного коридора Тедди толкает тяжелую дверь на пожарную лестницу, и лицо обжигает порыв ледяного ветра. На улице по-прежнему идет снег, ветер кружит снежинки, точно конфетти. Я натягиваю на ладони рукава свитера и прохожу к перилам.
Смотреть здесь особо не на что – лишь на окна окружающих зданий, темные в это время суток. Внизу отпечаталась цепочка одиноких шагов, уже заметенная снежком. До полуночи осталось всего ничего, и мир затих.
Тедди приседает и, подхватив ладонями снег, лениво лепит идеально круглый шарик. Затем поднимается, принимает стойку питчера[3] перед броском и смотрит на улицу, готовясь метнуть снежок поверх перил. Но в последнюю секунду разворачивается и кидает его в меня.
– Эй! – Я смахиваю с кофты снег, сверля его притворно злым взглядом.
– Без этого никак, – улыбается он, подходя ко мне. – Такова традиция.
Мне трудно сдержать улыбку. Лицо жалит холод, руки замерзли, и я прячу их в карманы джинсов, чтобы скрыть это. Потому что последнее, чего мне сейчас хочется, – вернуться в квартиру, покинув снежную и темную тишину. Внизу под нами открывается и закрывается входная дверь, на улицу вываливаются несколько человек, нам слышен их тихий гомон. В луче света уличного фонаря размеренно падает снег.
Тедди поворачивает ко мне лицо, и улыбка сходит с его губ.
– Он не позвонил.
Я качаю головой:
– Клянусь…
– Не злись.
– Я и не злюсь. Я в бешенстве. И ты бы тоже должен быть.
– Но ты же знаешь его.
– В том-то и дело, – отвечаю я. – Знаю. Сколько лет он уже поступает так с тобой! Достало! Хочет испариться на триста шестьдесят четыре дня в году? Черт с ним. Но в день рождения своего собственного сына он мог хотя бы…
– Эл.
Я раздраженно передергиваю плечами:
– Да это я так, бурчу.
– Знаю. – Тедди еле сдерживает улыбку. – И благодарен тебе за участие.
– Но он точно думает сегодня о тебе, где бы ни был.
– А то! – горько смеется Тедди. – Между партиями в покер.
– Ты не можешь знать этого наверняка, – замечаю я.
– Давай не будем обманываться, – серьезно смотрит на меня Тедди. – Скорее всего, он вспомнит о моем дне рождении через неделю, пришлет мне что-нибудь, чтобы не чувствовать себя виноватым, а потом попросит вернуть, когда проиграется в пух и прах и ему придется покрывать карточный долг. Не впервой, сама знаешь.
