Проходит немного колов времени. В муках умирает симфонический оркестр, слышится отдаленный грохот - не то аплодисменты, не то камнепад, не то бульдозер вошел в филармонию... - вслед за которым катятся сосредоточенные удары Кремлевских курантов.
Появляется второе действующее лицо, включает свет: "...Под потолком засверкал каскад сполохов, в дверях засквозили контуры Билла, зыбким лунным светом облилась комната..." Ну, разумеется, это опять же они, наши "славные мирмидоняне" (как называют они себя сами), почти близнецы: Билл и Пилл, постоянные персонажи Сморчевского.
Волшебное пробуждение: Пилл открывает глаза и обнаруживает, что "правая рука его сжимает полную кружку пива с шапкой обильной белоснежной пены, меж тем как левая рука в сепаратном порядке объединилась с очищенным рыбьим хвостом. Глаза кавалера увлажнились. Кавалер [...] засунулся в кружку и уничтожил ее. В сей же миг перед ним оказалась новая кружка пива. Щеки кавалера покрылись румянцем. Он плюхнулся в кружку, как в озеро, и в два приема погрузился на дно. Рот кавалера растянулся в блаженной улыбке. Немедленно он был вооружен и третьей кружкой. Славный мирмидонянин форсировал ее как Сиваш, по лоб в пене и отдыхая на каждом шагу. Наконец, он достиг суши и расслабленно лег на спину, обсасывая рыбий хвост. Живот кавалера заурчал и произвел небольшой акустический салют..."
Тема рассказа: плохая память. "Память - самая слабая часть человеческого организма", - поясняет нам автор. "А забывать я все начал, уточняет Пилл, - когда у меня похмелье пропало. Пью, пью, утром встаю, все нормально, голова не болит. Только потом я вдруг замечаю как-то, что забывать все начал..." - "И когда ты сказал мне об этом, я понял, что я тоже уже давно все забыл", - добавляет Билл.
Вот разговор заходит про детство. "Детство для меня - потерянный край, - говорит Пилл, - который, хотя и рифмуется с раем, но похож скорее на Остров Невезения. Дикий остров, где бытовали дикие нравы, где дикие люди проводили свои дикие дни в диких развлечениях, а когда им надоедали эти дикие развлечения, они дико колотили друг друга дикими кулаками по диким физиономиям... Многие мои друзья так и остались на этом острове имени Киплинга, настолько они одичали за это время".
Не менее безрадостны и воспоминания Билла: "Помню, - рассказывает Билл, - случай со мной был в детстве. На крылечке сижу я. Радостный такой сижу, бодрый. Свежесть в себе чую необыкновенную. Толстый такой сижу, морда блестит, как чайник. На траву гляжу, на лужу, на дерево какое-то. А под деревом тем друзья какие-то двое ходят, тоже, значит, воздухом дышат. А потом двое они подходят ко мне и один из них ударяет меня по морде. То ли морда моя слишком от солнца отсвечивала, то ли так просто, в порядке освоения живой природы. Я сижу и плачу... А больше ничего я из детства не помню, - добавляет Билл, утирая слезы. - Тяжело мне об этом вспоминать".
