В морозные декабрьские и январские дни отец возвращался домой весь заиндевевший («закуржавевший», говоря по- вятски), с обмерзшей льдом бородой и усами, с красным, обветренным лицом, но счастливый. Все мы радостно его приветствовали, особенно наша маленькая, очень любящая и любимая собака Бобик. Однажды, не зная, что от восторга и предпринять, она лизнула оставленную у двери пешню. и оставила на её ледяной грани всю тонкую верхнюю кожицу длинного язычка.- боже, как папа огорчился! В другой раз Бобик увязался на рыбалку; как н отгонял его папа, Бобик тайком, стараясь быть незамеченным, протрусил за ним до заречной стороны. Что делать? Тельце Бобика было голеньким, с короткой, особенно на животе, шерсткой,- замерзнет! Отец засунул Бобика за пазуху и пошел домой - тут уж не до рыбалки! Говорит, что ругал- ругал его, но Бобик был счастлив, угревшись за пазухой.
Отец трогательно любил все живое и беззащитное- птиц, животных, но случилось, что с рудом отбился от затонских собак, напавших на его уже к вечеру, когда собаки до крайности подозрительны, к тому же подогреты компанейской злостью ( недаром говорится- свора собак) Отбиться было не так – то легко, потому что отец в тот раз был без пешни: он ходил за дубовой корой от цинги, которой мы мучились с мамой после испанки,- зубы у нас шатались. десны кровоточили. и папа варил настой из дубовой коры, которым надо было полоскать рот.
Перескочу через сорок лет, когда я в последний раз видел папу живым. Живым- и мертвым. Октябрь 1959 года. Декабрь того же года. Два моих приезда в Котельнич.
Еще в предыдущие встречи я с удивлением заметил, что в папе произошел новый сдвиг: главенство в семье он определенно уступал маме. Почему? Что случилось? По- видимому, философское отношение к жизни (или разочарование в ней? Скептическая ревизия своей личности?) зашли столь далеко. что легче стало во всем уступать. чем проявлять прежний характер, горячность, строптивость, а тем более, власть. Во многом также эта уступчивость объяснялась папиным опасением за здоровье мамы. Он считал, что здоровье её на опасной грани. и был готов к самому худшему. Когда мы с женой. приехав осенью в Котельнич. говорили с папой о самом ближайшем будущем, его и нашем, он грустно промолвил:
-Боюсь, что мама от нас скоро уйдет…
И верно, :мама худела, слабела, иной раз без всякой, казалось, на это внешней причины, теряла сознание. Папу это не могло не тревожить,
