Я медленно прощупывала всю шухляду, но пистолета так и не нашла.
— Что то потеряла? — смеясь, спросила девушка, наверное, заметила беспокойство на моем лице. — Наверное, это? — в ее руке был мой пистолет, умная девочка. — Мы ведь с тобой были подругами, а ты предала меня и пудинга, — играясь пистолетом, говорила блондинка, а я внимательно наблюдала за каждым ее движением.
— Джером на свободе, ведь так? — он выбрался и освободил ее, это единственное объяснение, почему она не в клетке.
Блондинка хитро улыбнулась и встала с дивана, сделав два шага ко мне, она наставила на меня пистолет.
— Брат приказал убить меня? — я медленно встала со стула и стала напротив нее. Я ее не боялась, во всем мире был только один человек, что заставлял меня бояться.
— А какая разница? Твоя смерть будет подарком пудингу в честь нашей свободы, — теперь настала моя очередь смеяться. — Думаешь, что-то значишь для него? Милая, да ты безумна. Он мечтает о твоей смерти.
— Естественно нет, мой брат будет счастлив, когда я умру, но он уничтожит любого, кто сделает это за него. Правда, в том, что ты совершенно не знаешь Джерома. Ты его творение и характером безумно похожа на него, ты можешь найти смысл даже в самых безумных его решениях. Но ты никогда не будешь знать его, так как я, он не умеет любить и никогда не полюбит тебя.
На ее лице появилась злость, она за считаные секунды перевернула в руке пистолет и сильно ударила меня рукоятием по лицу. Удар был настолько сильным, что я сделала резкий шаг назад и сразу же ударила бок живота об край стола, а небольшой статуэткой, что стояла на столе, порезала руку. Я сразу же почувствовала, как заболела губа, прикоснувшись к ней, на пальцах появилась алая кровь. Пару лет тому назад, подобная кровь вызвала бы слезы на моих глазах.
— Он меня любит, — будто убеждая саму себя.
Харли знает правду, знает не хуже меня. Я уже совсем забыла о тех недолгих минутах, когда он любил меня, а может это была просто детская фантазия. Но я последний живой человек, что еще помнит ужасного Джокера, как улыбающегося парня, что любил смешить свою сестру.
— Он тебя не любит, — медленно сказала я делая шаг вперед. — Никогда не любил и не полюбит, — она опять подняла на меня руку, но теперь я остановила ее, крепко сжимая тонкое запястье. — Прости, это я виновата в том, что с тобой случилось.
— Он дал мне свободу, от которой отказалась ты, я не притворяюсь милым ангелочком. Пудинг ценил тебя, а ты вместо такой веселой жизни выбрала скучные правила и маску хорошего человека.
