Она махнула на меня рукой и обратилась к Магде:
— Что это за история? Вы что, шутить вздумали? Я тут хожу, нервничаю, а у вас только глупости на уме!
— Но, тетя, какие глупости — ведь это правда. Папа звонил и велел тебе передать…
— Что близнецы?
— Ну, да! Девочки! Паулина и Бальбина…
Тетя поставила корзинку с продуктами на стол, сама села и начала покачивать головой.
— А вы меня не обманываете? — спросила она еще раз, чтобы убедиться, что мы ее не разыгрываем. Мы покрутили головами, что нет. Она внимательно посмотрела нам в глаза, но, видно, не нашла в них ничего подозрительного и наконец поверила.
— Ну, разве я не говорила? Я все время повторяю: в этом доме всегда все не как у людей! И сейчас тоже! Кто бы поверил. Близнецы! — вздохнула она.
Непохоже, чтобы ее обрадовала эта новость.
Мы начали готовить уроки, но сегодня у нас почему-то ничего не получалось. Мы с нетерпением ждали папу.
И когда, наконец, раздался знакомый треск открываемого замка, мы выскочили в переднюю и бросились на папу, чуть было не повалив его на пол.
Мы стащили с него пальто и — я с одной стороны, Магда с другой — уцепились за его руки.
— Успокойтесь! Вы меня на куски разорвете! — упрашивал нас папа. — Что вам надо? Я сейчас все расскажу!
— Ты знаешь, у нас уже есть имена! Сказать, какие?
— Ну?
— Паулина и Бальбина! — закричали мы как по команде.
— Вы хотите, чтобы у нее было двойное имя?
— Нет! Мы хотим, чтобы одну звали Паулина, а вторую Бальбина!
— Простите… какую вторую? — спросил папа, усаживаясь за стол.
— Вторую сестренку. Ведь их две…
— Две? — удивился папа. — Я ничего об этом не знаю. Почему две? Откуда они взялись?
— Как это откуда! Родились. Ты же сам об этом сказал.
— Я сказал? — еще больше удивился папа, а тетя Юстинка начала как-то недоверчиво на нас смотреть.
— Конечно, сказал! По телефону. Я же хорошо слышала. «Обе прекрасно себя чувствуют».
Папа посмотрел на Магду, у которой неизвестно почему было обиженное лицо, и неожиданно начал страшно хохотать. Он хохотал и хохотал. А мы стояли рядом и не понимали, отчего ему так весело. Ведь не близнецам же он так радуется!
Наконец папа перестал смеяться, взял Магду на колени и погладил по голове:
— Прости меня, доченька, за это недоразумение. Это моя вина. Действительно, вспоминаю, я сказал «обе», но это значило: мама и малышка.
— Выходит, у нас только один ребенок! Ууу! — заревела она так, что тетя Юстинка, которая как раз в этот момент ставила перед папой тарелку с супом, подскочила от неожиданности.
