— Я со своей женой по мелочам не хочу связываться, пусть думает, что она главная, — твердо сказал Леня. — Но спрашивать у нее, выходить мне на ринг или нет, я не собираюсь. И батю прикрою. Женщины для того и созданы, чтобы искать компромиссы. Когда страшно до жути, у нас очко сжимается, а у них матка. Их дело — дети. А весь феминизм кончается, когда начинаются роды. Алиса ничего не должна знать, понял? И Дарья Витальевна тоже. Сажин будет жить, — твердо сказал Леня.
— А все-таки ты жену боишься, — удовлетворенно кивнул он.
— Я боюсь за нее, а это разные вещи. Все, я поел, — Леня отодвинул тарелку и встал. — Завтра в семь в президентской ложе.
— Понял, — Алексей тоже встал. Есть не хотелось.
Они одновременно вышли из ресторана.
Дома, за ужином, Алексей сказал жене, что сопровождает завтра Сажина на важных переговорах.
— Ты меня не жди. Все это, возможно, затянется до… — он слегка запнулся, — до утра.
— Переговоры до утра? — удивилась Саша. — О чем можно так долго говорить?
— Там еще бумаги надо подписать, — не моргнув глазом, соврал он.
— Ну а ты тут при чем? Тебя ведь можно отпустить после того, как они договорятся.
— Я пивка в сауне попью, расслаблюсь.
— Леша? Какое пиво? Я тебе дома налью, если ты расслабиться хочешь.
— Отдохнуть-то мне надо в мужской компании после долгих переговоров или я к твоей юбке привязан? — спросил он сердито.
— Хорошо, отдыхай, — обиженно поджала губы Саша.
— По обстоятельствам. Соскучусь по тебе и приеду. Я позвоню.
«Совсем ты заврался, Леонидов, — грустно подумал он. — И дай бог, милая, тебе никогда не узнать правду. Даже умирая, не признаюсь в содеянном. Тебе — никогда».
О том, насколько все серьезно, он понял по забитой машинами парковке у спортивного клуба «Три Эс». Тачки сплошь были крутые: «Бентли», «Крузаки», «Кайены», «бэхи», парочка «Майбахов». Мелочовку типа «Ауди» и «Тойот» Алексей даже считать не стал. Дорогу на парковку ему преградил охранник, который намертво встал перед опущенным шлагбаумом.
Алексей вышел из машины и достал пропуск в «Три Эс». Охранник изучал его так долго, что у Леонидова закончилось терпение.
— Я в президентскую ложу, — сказал он сердито.
— Интересно, к кому? — невозмутимо посмотрел на него качок в камуфляже.
— К президенту. Я его друг.
— Много вас тут таких ходит. Наших я всех в лицо знаю. Тебя нет.
— Мы разве пили на брудершафт? Сажин сегодня не в ложе, а на ринге, что до меня, я вместе с председателем правления буду наблюдать за схваткой из президентской ложи. Пропусти мою тачку, меня Дым ждет, — сказал он тихо, но твердо.
