После обнаружения охраны поползли слухи о том, что Вадим Смоленский тоже погиб или был похищен — ведь его видели в ресторане! Однако его ассистенты поспешили сообщить, что свидетели видели трех телохранителей, и куда исчез третий — неизвестно. Но это точно был не Вадим Петрович, ведь он недавно уехал в Европу по делам!
Значит, Анна знала, с кем нужно связываться, и предупредила команду Смоленского, что он жив. Они и забрали его, когда он достаточно окреп для транспортировки. Как сказала Анна, история закончилась — но чувство незавершенности осталось.
Поэтому теперь Леон старался собрать полное досье на Вадима Смоленского. Но это он напрасно! Судя по документам и тем немногим данным, что оказались в интернете, бизнесмен был безупречен. Невинен, как ребенок, добродетелен, как ангел. Никогда не нарушал закон, занимается только честным бизнесом и благотворительностью.
Это могло означать лишь одно: имя не настоящее. Назвавшись Вадимом Смоленским, этот тип состряпал себе убедительную биографию, только и всего. Обычно на такой шаг идут опасные преступники… Так ведь Анна и не скрывала, что он из таких!
А еще она сказала, что он — гений, пусть и темный. Это раздражало Леона. Впрочем, даже в своей злости он не терял осторожность, поэтому не собирался подбираться слишком близко к Смоленскому или его окружению.
Он решил идти другим путем: найти нападавших. Тот, который бил Смоленского ножом, явно был главным у них. Через него можно выйти на заказчика, а уж он-то знает, что представляет собой «святой Вадим» на самом деле.
Это было непросто, особенно при том, что Леон по-прежнему был занят на работе. Свободное время у него оставалось на сон — да и то немного! Его это устраивало. Он понятия не имел, когда освободился Анна, полетит она сразу в Россию или у нее будут другие дела.
Он до сих пор не был уверен, что она вернется к нему.
* * *
Серая холодная земля и сухая, бледная трава болотно-зеленого цвета идеально дополняли друг друга. Это был сдержанный пейзаж, аскетичный, заставлявший забыть, что где-то совсем близко отцвела свое весна и приближалось яркое, горячее лето. Нет его в этой пустоши — и жизни тоже нет, эти равнины ей не рады.
На холодном полотне едва можно было различить бегущего человека. Сначала был только он — черная точка, единственное движение в вечном покое. Потом появились другие, следом за ним, и люди, и собаки… Они загоняли его, как загоняют зверя, и другой бы на его месте уже сдался.
