— Ты служил моему отцу, теперь ты один из моих военачальников. Но ты грек, и Спарта одно из сильнейших государств Эллады. Так скажи мне: устоят ли против меня греки и дерзнут ли поднять на меня руку? Я хочу знать, что ты думаешь об этом — ведь ты хорошо знаешь твоих сограждан.
Демарат медлил с ответом. Наконец он произнес:
— Как отвечать тебе, царь? Сказать тебе истину или говорить то, что тебе хочется услышать?
— Говори только правду, Демарат! Ты же знаешь, что умение говорить всегда только правду — это одно из трех искусств, которым обучают персов с детства: владеть мечом, ездить на коне и быть всегда правдивым. И что бы ты ни сказал мне, я не изменю к тебе своего расположения!
— Тогда слушай меня, повелитель! Я буду говорить о спартанцах. Нет в Элладе того богатства, как в твоей стране, но доблесть побеждает и бедность. И если все эллины перейдут к тебе, и тогда спартанцы не склонят перед тобой голову. И если у них будет всего тысяча воинов, то и тогда они будут сражаться с твоим войском до последнего человека.
Ксеркс засмеялся:
— Пустые твои слова, Демарат! По-твоему выходит, что на одного эллина придется тысяча моих воинов. Не бывает на свете таких храбрецов. Не устоять Элладе против меня!
— Я был уверен, повелитель, что тебе не понравятся мои слова. Ты знаешь сам, что я предан тебе и ненавижу тех, кто захватил власть в Спарте. Но помни, что не только доблесть отличает спартанцев, но и повиновение закону. А закон требует от воинов одного — не покидать поля битвы, сколько бы ни было воинов у противника, оставаться в строю и одержать победу или пасть на поле брани. Если ты считаешь, что слова мои ничего не значат, я впредь буду молчать. На все, господин, пусть будет твоя воля.
— Ну что же, Демарат, — улыбнулся Ксеркс, — ты бежал из Спарты, ты служил моему отцу и теперь служишь мне и вместе со мной идешь завоевывать Элладу. Но ведь и сам ты спартанец, и с такими полководцами мне не страшен никакой противник!
По всем городам Эллады разослал Ксеркс гонцов, требуя земли и воды, и много северных городов склонили голову перед могущественным персидским властелином. Без боя проходили персидские войска по равнинам Фессалии и Беотии, и жители встречали их и по приказу владыки готовили для них обильную еду. Тяжела была эта повинность, разорялись горожане, но не осмеливались ослушаться.
Только в Спарту и Афины Ксеркс не послал гонцов. Свежо было у него в памяти, как поступили там с послами отца.
