Обливаясь слезами, Спако обняла колени мужа и умоляла его не губить младенца. Но Митридат страшился царского гнева. Ведь Гарпаг угрожал ему жестокой казнью.
Еще громче зарыдала Спако:
— Если ты боишься гнева владыки, то сделай так: оставь мальчика у нас. Пусть он будет нашим сыном и заменит того, кто родился мертвым. А мертвого ребенка заверни в роскошные пеленки и отнеси на дикую гору, под видом внука царя. Мы воспитаем мальчика как родное дитя. Ты не совершишь злодеяния, и никто не сможет наказать тебя за непослушание царю.
Митридату понравился совет жены. Он завернул мертвого младенца в царские одежды, положил его в корзинку и ушел в горы. Там он оставил корзинку на самой дикой вершине.
Через два дня пастух явился к Гарпагу и сказал ему, что приказ его исполнен. Гарпаг отправил в горы своих верных оруженосцев проверить, так ли все сделано, как сказал пастух. Вскоре они вернулись и подтвердили, что Митридат сказал правду. И сына пастуха слуги похоронили, как царского внука. А настоящий внук Астиага рос в семье пастуха.
Было раннее утро. Солнце окрашивало своими лучами дворец, отражалось в сверкающей серебром крыше — казалось, оно спустилось, чтобы еще больше его украсить.
Бесшумно открылась дверь, и на колоннаду вышел Астиаг. Десять лет прошло с тех пор, как по его приказу был убит царский внук, сын Манданы. Но Астиаг выглядел таким же бодрым и сильным, хотя время посеребрило его волосы и бороду. Казалось, годы пощадили его.
Астиаг прогуливался вокруг дворца. Он совершал свою обычную утреннюю прогулку. Царь уже собирался направиться в свои покои, как шум голосов у ворот привлек его внимание. Астиаг остановился в ожидании.
Стражник с низким поклоном пропустил высокого человека, державшего мальчика за руку. Когда они приблизились, Астиаг узнал Артембара, одного из своих придворных. У мальчика было заплаканное лицо. Артембар был разгневанным и злым.
— Что привело тебя во дворец в такой ранний час? Чем ты разгневан? — спросил Астиаг, когда Артембар с сыном приблизились к нему и приветствовали повелителя почтительным поклоном.
— Владыка! Сын твоего раба оскорбил нас! — С этими словами Артембар поднял длинную рубаху из тонкого полотна и обнажил спину мальчика. Астиаг увидел на ней кровавые подтеки от ударов бича.
Царь нахмурился:
— Что это? Кто посмел избить твоего сына?
— Раб, сын раба Митридата, пастуха твоих стад, поднял руку на моего сына. Вчера он исхлестал его своим бичом.
