Указанная дверь привела его в тесноватый коридорчик, откуда можно было попасть в умывальню, кухню и крохотную спаленку для прислуги. Герцог, не выбирая, шагнул именно туда, приостановился на миг, изучая полускрытую за ситцевым пологом лежанку, стоящий под небольшим оконцем стол и рядом с ним сундук, заменяющий жителю этой комнатки стул и шкаф.
Прежде чем взяться за упомянутую подушку, Харн плотно задернул скромненькую занавеску на окне, задвинул дверной засов, расстегнул куртку и, не желая остаться в дураках, если лекарь пошутил, взялся за рукоять кинжала. И лишь после всех этих приготовлений шагнул под полог и осторожно, кончиком лезвия перевернул пухлую подушку из цветастой ткани.
Некоторое время Хатгерн непонимающе смотрел на странный набор предметов, обнаруженных на постели, пока не рассмотрел между ними один из собственных простых кошелей, отданный лаэйре вместе с золотом. Теперь мешочек был тощ и на вид пуст, но из его развязанного горла выглядывало несколько привядших ягодок голубики. Воспоминание о том, как они с тенью лежали бок о бок за придорожными кустами и дружно ели ягоды с ее перепачканной соком ладошки, обдало душу герцога нежданным теплом и растаяло в нетерпеливом ожидании чего-то особого. Харн поспешно схватил кошель, высыпал ягоды в пригоршню и замер, ощущая, как сильнее забухало о ребра сердце. Среди сизоватых шариков голубики виднелся невзрачный комок туго скатанной бумажки.
Мужчина раскатывал его осторожно, словно внутри было нечто бесценное либо смертельный яд и не сдержал разочарованного вздоха, не обнаружив ожидаемой им записи. Ни одной буквы или слова, ничего! Лишь грубо и примитивно нарисованные небрежными мазками фигурки, которые совершенно ни о чем не говорили Харну.
Ну, почти ни о чем, размышлял он через несколько минут, забросив подушку за спину и удобно устроившись возле кучки мусора, собранного вместе по загадочному принципу. Обрывок веревки и желтый листик с одного из местных деревьев, смутно похожих на клен, дешевый браслет из нанизанных на жилку перламутровых бусин, пустой флакончик с полустёршейся этикеткой.
Харн заинтересованно прищурился, осторожно взял в руки простенький пузырек и повернул к себе надписью. И тотчас вторая подсказка обожгла душу жаром узнавания.
— Милая моя… — с чувством выдохнул герцог, рассматривая выцветшее слово «снотворное» и свеже — приписанное к нему «не».
Вот знать бы еще, по каким, известным только ей хитроумным признакам выбирала тень эти предметы и что именно хотела ими сказать или намекнуть мужу?! Он еще раз пристально уставился на записку, пытаясь представить, зачем тень нарисовала соком голубики две примитивные фигурки, подобные тем, какие рисуют охрой на прибрежных скалах рыбацкие ребятишки.
