Васир горестно усмехнулся и пожал плечами:
— А у меня выбора не было. Мне не давали умереть, строго следили за каждым шагом. Да, я пытался много раз сбежать, но все мои попытки быстро пресекались ими, пытался покончить с собой, но что-то не позволяло, потом лишь я узнал, что ко мне применили магию, которая контролировала меня, чтобы я не смог причинить себе вреда. До сих пор не понимаю — зачем? А когда война все же закончилась, то всех рабов, что были у Арахсшарсцев, освободили. Всех, кроме меня.
— Но почему? — удивилась, внимательно слушая его.
— Мне сказали, что я приглянулся одной Арахсшарской демонице, что она хочет получить меня в свое личное пользование, как игрушку.
— Но это же ужасно! — негодующе воскликнула я, ударив кулачками по кровати.
Васир снова пожал плечами:
— На тот момент мне было уже все равно — я не принадлежал себе, и не мог ничего сделать, чтобы как-то избавиться от того кошмара, который длился на протяжении двадцати лет.
— И что произошло, как ты выбрался?
— Однажды, через месяц после окончания войны, было решено устроить переговоры с Оэром, чтобы заключить, пусть и хрупкий, но мир. И я, как прислужник, да и вообще раб обычный, находился на переговорах, чтобы подносить еду и выпивку. Вот тогда-то меня и увидел наш Оэр. Он потребовал, чтобы меня немедленно освободили, так как я являюсь подданным его Империи. С ним решили не спорить, чтобы переговоры прошли мирно и продуктивно, и меня освободили. Но для чего? Я не понимал. Мне некуда было возвращаться, нечем было заняться, я утратил цель в жизни, поэтому Оэр предложил служить ему во дворце. Я, дурак, согласился, тем самым, сменив одни оковы на другие, ведь я всего лишь демон низшего порядка, тот, кто рожден, чтобы служить.
Я молчала, пытаясь переварить ту информацию, что выложил мне Васирхан, но все равно не укладывалось в голове, что можно пережить все то, что выпало на долю этому мужчине. Да, теперь я отчетливо видела, что он не так молод, каким показался мне в самом начале: мелкие морщинки вокруг глаз, в волосах иногда виднелась седина, хоть и заметить ее было трудно, потому что волосы были светлыми, и седина в них терялась, а теперь еще и взгляд. Не зря мне недавно показалось, что он смотрит как-то иначе, не как юноша, но как мужчина.
И я, как маленькая девочка, еще смею себя жалеть?! Да мне радоваться нужно, что со мной не произошло ничего подобного! Родители, хвала Богам, оба живы, хоть и находятся в разных мирах друг от друга; я тоже жива и невредима, даже вон, магия проснулась. Так с чего мне тогда так убиваться? Оэр пристает? Не беда — справлюсь с его домогательствами как-нибудь. Да даже если и не смогу ему противостоять, то переспав с ним, не умру же, так ведь? Так что все, Ирина, хватит себя жалеть. Хватит!
