Заснув, я снова видела кошмар — моя родная планета Земля была полностью объята огнем, слышались страдающие крики людей, от которых мне становилось не по себе, а по телу пробегал мороз по коже, от осознания этого ужаса. Но среди всех этих людских воплей и стенаний, я расслышала голос, такой до боли родной, голос мамы. Она все время завала меня: «Ирина, девочка моя… Ирина». Но этот голос был на столько тих, что мне казалось, будто это ветер шелестит в ветвях деревьев, которые начинало пожирать пламя.
Я плакала, я точно знаю, что плакала во сне, зовя ее, умоляя вернуться и не покидать меня больше никогда, но вместо ее, столь долгожданного для меня, ответа, раздался голос, который стал для меня ненавистен: «Ты никогда ее больше не увидишь, смирись с этим!»
Снова он врывается в мой сон — почему? Я не хочу его видеть, не хочу слышать — мне нужна только моя мама, я так страдаю без нее. Он говорит мне смириться? Ну уж нет! Девушка с Земли, а тем более русская, никогда не сдастся!
Мне хотелось кричать, но я не могла, словно горло сжало спазм, не позволяющий проронить ни звука. Хотелось смести все на своем пути, но тело не слушалось. Мне казалось, что я оказалась в западне, в ловушке, из которой нет выхода.
Я снова резко просыпалась, даже не осознавая, где сейчас нахожусь, и снова засыпала, погружаясь в тревожный сон. Снова кошмар — тот самый день, когда в нашу, мою и родителей, жизнь ворвался Дакхар. И я снова переживала тот ужас, который увидела тогда — легкий взмах его руки, и мама превратилась в пепел. Я снова чувствовала боль утраты, чувствовала тоску, от которой сердце разрывалось на части, как рыдания сотрясают мою душу, а затем…
Я увидела ее — маму, мою любимую мамочку: она стояла на вершине холма, обнесенного со всех сторон невероятно белым снегом, искрящийся, точно россыпь алмазов на полуденном солнце.
Ее легкое платье из бело-голубого материала, происхождение которого мне было неведомо, развевалось на легком ветру, придавая ей легкость и некий эффект парения над этим снежным холмом. Она стояла и с грустью во взгляде, смотрела на меня, ласково улыбаясь, после чего прозвучал ее голос — журчащий, как весенний ручек, нежный, как теплый ветерок и прекрасный, как сама Вселенная: «Ирина, — словно шепот ветра донеслось до меня, — не бойся, моя девочка. Ничего не бойся. Я всегда буду с тобой, в твоем сердце. Не сдавайся, сокровище мое — ты все преодолеешь, ведь я так сильно люблю тебя».
