— Ты только и делаешь, что расходуешь ресурсы, электричество… а теперь вот и технику ломаешь! Ради чего все это? Результата нет!
— Ты не права. Результат есть — и значимый.
— Но никому не нужный, — вздохнул Оливер. — Фостер, послушай… То, что твой отец отказывался прекращать, — это еще нормально. Он был человеком старой закалки, он пожертвовал всем, чтобы выполнить свою миссию. Да и времена тогда были другие… Но ты должен видеть, что все изменилось. Глупо заниматься исследованиями, делая вид, что мы — все еще научная миссия.
— А разве нет?
— Давно уже нет. Мы так и не успели ею стать.
Пока спор шел между представителями второго поколения, и Блейн мог не участвовать, притвориться, что его здесь нет. Сам себе он казался самозванцем, занявшим чужое место в совете. Может, повезет, и ему вообще не придется говорить?
Но нет, легких решений не было. Наступил момент, которого Блейн боялся с самого начала: Фостер Ренфро посмотрел прямо на него.
— Ну а ты что же? Тоже считаешь, что это напрасная трата времени?
— Я согласен с Оливером. Времена изменились, и мы больше не можем заниматься тем, чем занималось первое поколение.
Прозвучало убедительно, уверенно даже. Он говорил и выглядел как истинный лидер, и это усмиряло толпу.
Им не нужно было знать, что в глубине души Блейн чувствовал себя маленьким мальчиком, в страхе склонявшим голову перед своим отцом.
— Вот, значит, как, — горько усмехнулся Фостер. — Как быстро ты отказался от наследия своей семьи!
— Потому что это наследие тащит всех нас на дно! — не выдержал Блейн. — Разве ты не понимаешь? Все, прошлого больше нет, мы должны жить будущим. Тем, которое нам досталось, нравится нам это или нет! Исследования — это непозволительная роскошь, когда мы должны сосредоточиться на выживании!
Но даже теперь Фостер был несгибаем. Легко было понять, что он ни на секунду не усомнился в себе. Ему было не важно, кто выступает против него — его сын или целое поселение. Он знал, ради чего пришел в этот мир, и готов был выполнять свою миссию до конца.
Поэтому когда он обратился к толпе, его голос был все таким же величественным и спокойным.
— Слушайте все, хотя я сильно сомневаюсь, что вы способны услышать. Я скажу вам то, что говорил всегда, в робкой надежде, что хотя бы теперь вы меня поймете. Вам не нравится, что я работаю в лаборатории, а не хожу на охоту вместе с вами. Вам не нравится терять драгоценное электричество, когда вас пугает ночная тьма. Вам кажется, что я — ваш враг, который ставит под угрозу ваше существование на Арахне. Но это не так.
