— Ратуша, — сообщил Колдер. — Наши казармы в крепости. Тут обычно рассиживался бургомистр, вместе с олдерменами городского совета. Собственно, здесь я приказ и получал. Фрай, Бодвин, вы снова на разведку, Гайдер и Марк, сопровождаете. Пройдетесь до кабинета бургомистра, заглянете в кордегардию, по возвращению доложите.
— А мы тут подождем? — спросил Дэрри. — На случай засады?
— Конечно.
— Тогда дайте мне арбалет, пожалуйста. Я без него, как без штанов себя ощущаю.
— Уговорили. Элард, передай капитану Брейсверу арбалет и болты.
Пока Гледерик заряжал выданный ему спаренный арбалет, четверо солдат спешились. Двое из них также держали в руках арбалеты, двое обнажили клинки. Гарет скользнул по их лицам взглядом — в глаза ему бросились сомнения, неуверенность, легкая злость. Сам он чувствовал себя напряженным, будто сделался струной, готовой в любую минуту сорваться с тетивы, отправляясь в полет. Что-то грядет — вдруг понял он. Нечто произойдет, совсем скоро, в ближайшие секунды.
Вот прямо сейчас.
Подчиняясь неумолимо кричавшим инстинктам, Гарет Крейтон выхватил из ножен свой меч. Боевую шпагу, как недавно назвал это оружие Дэрри Брейсвер, рассуждая попутно об особенностях и различиях клинков. Неважно, какое наименование использовать — лишь бы только остро заточенная сталь не подвела, когда дойдет до настоящего дела.
Четверо солдат Остина Колдера успели пройти едва половину расстояния до парадного крыльца ратуши, когда черная тень рухнула на них с небес. Тварь двигалась быстро, пикировала, как бросившийся на добычу ястреб. Гарет не успел рассмотреть ее во всех подробностях. В полумраке промелькнул стремительный разворот крыльев, имевшиеся на них стальные кости отразили колеблющийся пламень факелов, гибко развернулся длинный хвост, увенчанный заместо ожидаемого в таких случаях шипа тяжелым, немного изогнутым железным клинком, куда больше напоминавшим лезвие сабли. Обычные существа не бывают такими — а вот химерические бестии, при помощи древней магии выведенные специально для войны, те вполне могут.
Крик ударил по ушам плетью. Один из солдат, чьего имени Гарет так и не запомнил, рухнул на мостовую с развороченной когтями грудью, залитой кровью. Другой воин, ошалело обернувшись, едва вскинул для защиты клинок — но сабельное лезвие, имевшееся на конце диковинного хвоста, с очередным быстрым взмахом отсекло ему руку. Отрубленная конечность упала на камни, выпавший из помертвелых пальцев меч зазвенел на брусчатке.
