— Меня не оставляет чувство, — откликнулась она сухо, — что помогая остановить одно чудовище, я тем самым оказываю поддержку другому, еще более страшному.
— Очаровательное проявление верноподданнических чувств, — хмыкнул король.
Дунстан не встал с кресла, даже не наклонился вперед, только лишь протянул руку — но та неожиданно странным образом вытянулась, сделавшись длиннее в три раза больше положенного. Тонкие костистые пальцы коснулись вуали, скрывавшей несуществуюшее более лицо, затем изящным движением подались вниз, обозначая линию ключиц. Элена Крейтон стояла неподвижно, лишь рука ее, сжимавшая рукоять клинка, напряженно сжалась, как заметил Гарет. Заметив это, Дунстан отнял ладонь — и его кисть немедленно укоротилась обратно, принимая положенный ей вид.
— Помни, — сказал он, — что сражаясь на моей стороне, ты сражаешься и на стороне своего родного сына.
— Я помню, милорд. Я никогда не пожелаю зла родному чаду, выношенному мной и недавно, к тому же, трижды спасенному.
— Хорошо, отрадно слышать. Тогда, Гарет, оставь нас. Мы с леди Крейтон еще немного побеседуем. Так, о разных греющих сердце благоглупостях — далеком прошлом, близком будущем, беспочвенных надеждах, забытых мечтах, — Дунстан Кольдинг снова улыбнулся, с наслаждением и блаженством, словно наевшийся сметаны кот. — Выспись как следует, впереди длинный день.
Юноша, и без того пребывавший в растерянности, счел за лучшее подчиниться. Гарет изобразил, в меру своих способностей и умений, еще один придворный поклон, а затем Анвин, схватив его за запястье, потащила его вниз по ступенькам, к подножию трона. Спускаясь, юный лорд Крейтон бросил через плечо короткий взгляд — леди Элена, прямая, как древко копья, по-прежнему неподвижно стояла перед черным троном, а восседающий на нем человек о чем-то разговаривал с ней. Губы Дунстана отчетливо шевелились, но странным образом Гарет не смог различить никаких слов.
Он слишком измучился, чтобы ломать себе голову еще и над этим.
— Мне кажется, — шепнул юноша Анвин, когда они отдалились от трона, — я совершаю ошибку. Следовало отказать Дунстану и придумать способ от него бежать, а лучше и вовсе не приходить сюда. Мама была права, наверно, а мы ее не послушались. Король слишком себе на уме, затевает неведомо что и еще непонятно, сможет ли преуспеть. Сэр Гледерик его бы точно не одобрил, окажись он тут, а не погибни во тьме.
Девушка остановилась, встревоженно посмотрела на Гарета, будто он признался, что желает пожевать на ужин молотый кирпич, и вцепилась ему в запястья:
