Половина попадавшихся домов стояли заколоченные, другие пустые и по виду разграбленные, нигде за ставнями не горел свет, а на окнах пекарни, столь соблазнившей сперва своими сдобными ароматами, Гледерик разглядел железные решетки. Видимо, чтобы не пробрались воры. Эту догадку подтверждали и пудовые замки на воротах, и облаявший его и Колдера здоровенный пес, едва не сорвавшийся при их виде с цепи. Давешний кот поглядел на это, презрительно фыркнул и скрылся в сгущающейся тьме. Прохожих им пока не встречалось и вовсе — район будто вымер. Колдер достал огниво, зажигая вынесенный им из страны мертвых факел.
Первого повешенного они повстречали уже за ближайшим поворотом, но унюхали заранее — донесенная ветром вонь мигом перебила Гледерику всякий аппетит. Облепленное мухами, облаченное в серые лохмотья тело болталось между длинным приземистым складом и лавкой башмачника, на прибитой рядом к стене деревянной доске чернели кривые буквы: «Обвинен в воровстве». Никакой обуви у казненного не наличествовало — оставалось гадать, не имел он ее при жизни или оказался обокраден окрестными бродягами после смерти.
— Жизнеутверждающая картина, — сообщил Гледерик, зажимая нос.
— Обозники рассказывали, дела в столице пошли совсем скверно, — сообщил Колдер, почему-то с виноватым видом отводя взгляд. — Даром что урожай почти не собрали, так еще разбойники засели в лесах и грабят немногих купцов, что отваживаются вести заграничный товар. В Валлисе и Скотланде покуда все еще не разваливается, земля родит, люди не умирают на ровном месте… Правда, если верить матери Крейтона, беда и туда доберется, не сегодня, так через год.
— Весной, видно, стоит ожидать голода?
— Да хорошо, если не прямо зимой. Сам понимаешь, опустеют городские запасы, начнутся бунты. Уже начинаются, как я слышал. Кто-то разбежится из столицы, надеясь выжить на фермах… пристроившись туда работником или захватив чужое хозяйство силой. А другие двинутся штурмовать цитадель — у Регентского совета хлеба и мяса пока что хватает, закрома щедрые, готовились загодя, едва только чародеи увидели, что нечто не так. Даже не знаю, на чьей стороне окажутся войска, если восстанет народ.
Колдер говорил безнадежным тоном, с усталостью человека, много лет тащившего на плечах неподъемную ношу и готового ее наконец бросить. Гледерик вдруг испытал жалость — и к нему, и к этой пропащей стране. А все из-за поганой семейки Крейтонов и одного слишком самоуверенного принца. Вернее, двух — брат Дунстана виноват был не меньше, нечего старинные реликвии портить.
