Дунстан Кольдинг лениво подпер кулаком подбородок:
— Ваша истерика начинает меня утомлять, леди Элена. Возьмите себя в руки.
— В самом деле, — сказал Гарет, схватив мать за локоть и заставив ее опустить саблю. — Слушая вас, я окончательно во всем запутался. Кто за мной охотился, когда, зачем и почему. Чего желает добиться дядюшка Айдан и к чему стремится его величество Дунстан. Может быть, кто-то из вас возьмется спокойно все объяснить?
— О, я сделаю это с радостью, — улыбнулся король. — Если, конечно, твоя матушка не станет без конца меня перебивать, Гарет.
— Так уж и быть, говорите, ваше величество, — развернулась леди Крейтон.
Она тяжело дышала, но уже начала успокаиваться. Заметив это, Анвин позволила своему колдовскому клинку исчезнуть и тихонько подошла к Гарету, вновь берясь за его ладонь своею. Юноша крепко схватился за ее пальцы, чувствуя как идет у него кругом голова. Он уже действительно окончательно во всем запутался, не зная, чего добиваются окружающие его люди, заслуживает ли доверия хоть кто-то из них. И отец, и мать в равной степени обернулись бездушными лжецами, с непонятными намерениями водившими его за нос. От отчаяния хотелось кричать.
— Я благодарю вас за любезное обращение и добрые слова, моя дорогая, — сказал король, обращаясь к леди Элене. Дунстан поерзал на своем троне, устраиваясь поудобнее, и продолжил. — Тогда присаживайтесь на эти милые ступеньки, дорогие друзья. Сожалею, что не располагаю лишними стульями и не могу приказать подать вино и закуски, но время пышных застолий еще придет. А пока слушайте. Думаю, Гарет, я первый в твоей жизни человек, который без утайки поведает тебе лишенную всякого изъяна правду.
Дунстан сделал паузу, оглядывая слушателей. Несмотря на его предложение, никто так и не стал присаживаться. Гарет стоял, держа руку Анвин в своей руке, и бросал взгляды то на восседающего перед ним мертвого короля, то на мать, которая до сих пор так и не спрятала в ножны сабли. Его величество издал тягостный вздох.
— Я знаю, — сказал он, — у тебя имеются основания винить меня во многом. С самого рождения ты видел только смерти, увядание и скорбь. Такова цена необдуманных действий, на которые я некогда пошел. Я был молод, бездумен и глуп, и стремился взять многое, не задумываясь о цене. Год за годом я наблюдал, как разбуженные мной силы калечат и разрушают мое королевство. Голод и смерть расходились волнами вокруг Карлайла, заходя все дальше и дальше, вселяя страх в сердца людей. Боялся я — неотвратимой смерти, от которой доселе никому не удавалось сбежать. Лишь умерев, я осознал, что сотворенное мной и твоими родителями заклятие все же принесло определенную пользу. Я не ушел, куда полагается уходить умершим, а смог задержаться здесь, на самом верхнем слое небытия, поблизости от населенного смертными мира. Я собирал вокруг себя других, таких же умерших, пробуждая в них ясный разум и память. С каждым днем я становился сильнее и крепче — пока не смог наконец, спустя два года после своей кончины, вновь дотянуться до мира живых.
