Гарет закричал и очнулся.
Застилавшая мир пелена рассеивалась, распадаясь на рваные клочья, и сквозь нее возвращалась утраченная прежде явь. Гарет по-прежнему находился в странном коридоре, ведущем непонятно куда, и сидел, привалившись к стене спиной. Юноша не имел ни малейшего понятия о том, как он опять оказался на полу, и даже испытывал по этому поводу некоторую досаду. Того и глядишь начнут считать сумасшедшим. Последним, что отчетливо сохранила его память, оказался рассказ леди Элены, на середине внезапно сменившийся странным видением. Вокруг столпились, обеспокоенно глядя на Гарета, товарищи, весьма по своему виду встревоженные.
— Да вы, сударь, страдаете припадками, я посмотрю, — пробормотал Колдер.
— Оставьте шутки, господин капитан, — серьезно сказал Дэрри. — Что-то случилось, не так ли, лорд Крейтон?
— Память крови иногда пробуждается в самый неподходящий момент, — задумчиво произнесла мать, не оставляя Гарету времени, чтобы ответить. — Или же подходящий — смотря, что им, конечно, считать. Каждый из нас несет в себе опыт своих предков, и чародеи особенно. Порой этот опыт напоминает о себе сам. Ты что-то увидел? К тебе вернулись воспоминания отца? Или, возможно, мои собственные?
Леди Элена наклонилась над ним и коснулась плеча рукой, затянутой в перчатку, но Гарет инстинктивно отдернулся. Материнское прикосновение нежданно-негаданно обожгло его укусом змеи и вызвало злость. Как она смеет, столько лет скрывавшая от него правду, изображать теперь видимость заботы?! Юный Крейтон прошипел, глядя прямо в закрытое плотной вуалью несуществующее лицо родительницы:
— Не прикасайтесь ко мне, сударыня. Мне известно все, о чем вы прежде умалчивали.
— Если я о чем-то и молчала, то лишь потому, что наложенные Дунстаном чары не позволяли мне говорить. Теперь я рассказала все как есть, без малейшей утайки.
— И вы, надо полагать, осмелились даже поведать, как мой отец, король Дунстан, его брат Брейт и вы лично со своим кузеном Бирном разрушили королевские реликвии и обрекли на гибель и разрушение весь ведомый нам мир?
— Осмелилась, — подтвердила леди Элена напрочь лишенным чувств голосом. — Ты просто, наверно, уже не расслышал. Ты всю дорогу молча шел, покуда я говорила, и даже не перебивал, в отличие от своих куда более говорливых друзей, за что, кстати, спасибо. Мне казалось, ты просто задумался, а потом ты вдруг рухнул и закричал. Я только тогда догадалась, что в тебе пробудилась унаследованная от нас с Андрасом память. Мой рассказ, видимо, послужил толчком.
