— А ее ключ был в замке, когда она ложилась спать? — спросил я.
Тетушка Грасия сказала:
— Не знаю.
— А почему бы вам у нее не спросить? — предложил я.
— Я спрашивала.
— Она не смогла вспомнить? Или не хотела говорить?
— Нет, она сказала мне. Сказала, что ключа в замке не было. Она сказала, что заметила это и рассказала Крису. Но он ответил что-то вроде «какая разница».
— Что, тетушка Грасия? — спросил я.
Кажется, она заметила дырку у меня на плече. Я не люблю Ирен даже немного больше, чем ее не любит тетушка Грасия. Но еще мне нравится честность больше, чем ей.
— Ну, — усмехнулась она, — поскольку ключа в двери не было в девять часов, не кажется ли тебе странным, что когда около одиннадцати часов Ирен обнаружила, что дверь заперта, и тут же подумала, что это Кристофер запер ее изнутри?
— Нисколько, — сказал я. — Она была зла, и чувства возобладали над разумом. Зачем ей вдруг думать о каком-то ключе? Дверь была заперта, не так ли? Мы с Ирен по крайней мере сходимся во взглядах насчет реальных фактов. Дверь была заперта. Ну, Крис вполне мог встать, найти ключ и запереть ее, почему бы и нет? Ключи имеют свойство теряться.
— Очевидно нет, — сказала тетушка Грасия, не отрывая глаз от шитья. — Я спросила всех, кроме тебя, Нил. Никто не смог сказать, был ли их ключ в замке в ту ночь. А ты помнишь что-нибудь насчет ключа от своей двери?
Конечно я не помнил. Я к нему даже не прикасался с тех пор, как Ирен вставила его в мой замок, много недель назад.
— Никт в этом доме, кроме Ирен, — сказала тетушка Грасия, — никогда даже не прикасался к этим ключам и не думал о них. Пойми, Нил, — она начала говорить очень быстро, возможно потому что заметила, что ее несправедливость начинает меня злить, — я не думаю, что Ирен зашла к Дику в комнату в понедельник ночью и застрелила его. Я это знаю. Мы все это знаем. Ирен была в ту ночь в коридоре с ключами от всех дверей. Она могла закрывать и открывать их как ей вздумается. Она запросто могла запереть нас всех по своим комнатам. Она вполне могла провести десять с чем-то минут после выстрела в комнате Дика, как она нам и рассказала, или же могла потратить это время на то, чтобы помочь кому-нибудь сбежать или спрятаться, или (эти последние слова Дика, которые Ирен нам процитировала, особенно «красная маска», нисколько меня не убедили. А тебя?). А затем, когда она убедилась, что ее — скажем, друг, — был в безопасности, она могла взять и снова отпереть все двери. В первую очередь дверь Люси — единственного ребенка в доме.
