Бедная милая тетушка Грасия непримиримый противник всего нового. В каком-то смысле, думаю, что ее «шантаж», как она это называет, превратился в бумеранг. Ирен мне рассказала об этом. Она сказала, что если бы Крис знал, что ее здесь ничего не держит, что Арчи умоляет ее вернуться и в любой момент может выслать ей деньги на дорогу к нему, то он вел бы себя совершенно иначе.
Я спросила Ирен, почему, если ей хочется, чтобы Крис вел себя по-другому, она до сих пор не рассказала ему об Арчи? Она сказала, что она собиралась, каждую минуту думала об этом, но что Грасия наказала ей этого не делать. Ирен сказала, что Грасия знает Криса дольше, чем она, и боится, что такое открытие может обернуться трагедией.
Я спросила у Ирен, какая это может быть трагедия. Ирен не знала. Так что я пошла и просила у тетушки Грасии.
Но и от нее я ничего не добилась, потому что она просто начала негодовать по поводу того, что Ирен рассказала мне об Арчи Биггли, его страстных письмах и всем остальном. Тетушка Грасия прелестная, но странная. Она не понимает, что я знаю все, что только можно (по крайней мере в теории) о любви и страсти, ведь я так много читала об этом в книгах.
Она сказала, что если я не пообещаю больше никогда не слушать Ирен, когда та заговаривает о чем-то подобном, то она пойдет беседовать с дедушкой. Я сказала, что обещать ничего не буду, потому что это необоснованно. Не то чтобы, милая Джуди, мне очень нравилось слушать все это от Ирен. Доктор Джо тоже не любил препарировать трупы в медицинском университете. Но это было неотъемлемой частью образования, через которую ему пришлось пройти. Так что я подумала, что пока живые мужчины говорят живым женщинам: «Господи! Твое прекрасное тело не оставляет меня дни и ночи!», я должна, как будущий писатель, знать об этом. Так я и сказала тетушке Грасии.
Она обняла меня за плечи и сказала, что нужно пойти поговорить с дедушкой. Мы пошли. Мы с тетушкой Грасией обе были очень удивлены, когда узнали, что дедушке было известно об Арчи Биггли. Ирен ему рассказала, потому что, по его словам, ей было тяжело и нужно было кому-то выговориться.
Дедушка сказал, что я правильно сделала, отказавшись давать обещание больше не слушать Ирен; это правильно, если я хочу писать, как Лора Джин Либби или Мария Корелли. Он думал, как он сказал, что меня больше интересовали Диккенс, Теккерей и Скотт, но что, очевидно, он заблуждался.
У меня было ощущение, что дедушка, как это называет Крис, меня «разыгрывает», но я не уверена. Возможно, я ошибаюсь. В любом случае уже совсем скоро мы все разрешили.
