Мистер Флексен покинул его. Мистер Мэнли медленно допил вторую чашку кофе, размышляя о вопросе мистера Флексена о лорде Лаудуотере и некой женщине. Затем, так как за утро он закончил все дела, о которых мог припомнить, отдав распоряжения для подготовки к похоронам, он быстро направился к дому Хелены, надеясь, что она сможет пролить какой-то свет на дело.
Мистер Мэнли приветствовал ее с привычной теплотой, но затем, когда ему довелось не спеша рассмотреть ее, ему стало ясно, что убийство явилось для нее куда большим шоком, нежели он ожидал. Это его удивило, потому что она заверила его, что в действительности никогда не любила лорда Лаудуотера, и он ей поверил. Но не было никаких сомнений в том, что она была сильно расстроена известием о его смерти: ее яркий румянец потускнел, у нее был встревоженный вид, и она была необыкновенно нервной и неловкой. Мистер Мэнли посчитал странным, что она так глубоко задета смертью человека, которого у нее была весомая причина ненавидеть. Но, разумеется, нельзя предугадать, как женщина что-то воспримет; горе леди Лаудуотер было куда меньшим, чем он ожидал, в то время как горе Хелены превзошло его ожидания.
К чести мистера Мэнли следует признать, что менее чем через двадцать минут Хелена Траслоу уже выглядела другим человеком; на ее лицо вернулся румянец, а встревоженный вид ушел с него, и она сидела на его колене в состоянии самого приятного спокойствия. По его теории женщина никогда не чувствует себя слишком больной, слишком неловкой или слишком несчастной, чтобы принимать ухаживания. Он руководствовался этой теорией.
Когда он таким образом вернул ей спокойствие, он рассказал ей, что мистер Флексен спрашивал его, была ли у покойного лорда Лаудуотера связь с какой-либо леди, живущей поблизости, и спросил, может ли она предположить, по какой причине он задал этот вопрос. Казалось, она очень испугалась, услышав об этом, но не смогла назвать никаких причин для такого вопроса. Тогда он спросил ее о том, каким образом ей выплачивалось пособие, и с радостью узнал, что мистер Флексен вряд ли узнает о том, что она получала такое пособие от лорда Лаудуотера. Пособие выплачивалось ей через молодого адвоката по фамилии Шеперд из Лоу-Уиком (адвоката, который занимался вопросом передачи ей дома, в котором они были) из арендной платы за несколько принадлежащих лорду Лаудуотеру домов в этом городе, и этот адвокат находился где-то в Месопотамии, а его практика не велась в отсутствии владельца.
