Миссис Коллис было где-то от тридцати пяти до сорока лет. Быть может, она была слишком уж бледна, но у нее была идеальная форма лица, обворожительные глаза, сиявшие не столько живым выражением или яркостью, а скорее чистой, неизменной искренностью, и густые каштановые волосы, зачесанные назад и открывавшие гладкий белоснежный лоб — красота Ирен Коллис была истинно английского типа. Именно это сразу же поразило Флеминга. Она была англичанкой, настоящей англичанкой. Со всей очевидностью она была неспособна на грубое слово или подлый поступок, но в то же время она не страшилась всего того, что могло с ней случиться. Но относилась ли она столь же бесстрашно и к тому, что могло произойти с другими?
Когда Флеминг подошел, она встала с гамака и внимательно выслушала его объяснения.
— Я отвечу на любые вопросы и расскажу вам все, что смогу, — сказала она. — Вы присядете?
Сравнив, Флеминг подумал, что внешность, самообладание и идеальные манеры этой девушки, как и сама ее личность и внешне, и внутренне составляли полную противоположность той странной девушке, у которой он только что побывал. Эта была настоящим порождением цивилизации; другая — лишь видимостью. Но за плечами Флеминга был двадцатилетний опыт работы с мужчинами и женщинами самых разных типажей и классов. Он знал, что настоящие порождения цивилизации, как и любые другие люди, могут временами поступать странным и необъяснимым образом.
— Миссис Коллис, — он сразу перешел к делу, — как по-вашему, кто убил мистера Перитона?
Она спокойно встретила его взгляд и ответила:
— Вы думаете, что у кого-то есть право на собственное мнение по такому вопросу?
— Хорошо. Скажем иначе: вы знаете кого-то, у кого была причина убить его?
— Нет.
— Вообще никого?
— Вообще никого.
— Понимаю. Тогда, возможно, вы не возражаете против того, чтобы рассказать мне все, что вы знаете о нем, — я имею в виду его отношение непосредственно к вам.
— Что ж, я знаю его два или три года, — неторопливо начала она, — с тех самых пор, как я поселилась здесь. Я встречала его у Мандулянов, а также в других местах по соседству. Он был интересным собеседником и хорошим другом. Мне он нравился.
— Он часто приходил к вам?
— Лишь с недавних пор. Он вдруг стал каждый день навещать меня, причем дважды в день.
— Почему же?
— Он заявлял, что влюбился в меня, — миссис Коллис ответила без малейшего признака смущения или колебания.
— И он…
— Нет. Конечно, нет. Это была просто прихоть. Он был странным, своенравным созданием. Вы никогда не знали, что он собирается делать дальше. Был лишь один верный способ общения с ним — это смеяться над ним.
