Что пастор был в бешенстве из-за поступков мистера Перитона уже не один месяц, и что мистер Перитон повел себя неправильно, организовав в минувшем январе футбольный матч как раз во время воскресной утренней службы.
Было бы странно, если бы пастора посадили на скамью подсудимых и повесили за убийство, ведь в 1882 году пастор Гриллер сам застрелился в старом лесу Килби.
Что экскурсия, судя по всему, не состоится, а ведь столько людей ждет ее, потому как им вряд ли удастся съездить в Борнмут самим.
И, в конце концов, общественное мнение всегда возвращалось к первому пункту — все не так просто, как кажется на первый взгляд.
Кажется, от посетителей «Трех голубей» нельзя было узнать что-то помимо этого, так что Флеминг решил тут же совершить визит в поместье. Мандуляны, и отец, и дочь, кажется, были как-то связаны с покойным, значит, разговор с ними мог оказаться полезен. Итак, инспектор свернул на дорогу, ведущую от деревни к поместью. Пройдя четверть мили, он добрался до подъездных ворот, а затем перешел каменный мост через Килби-ривер, значительный отрезок которой приходился на территорию поместья — она протекала за несколько метров от окружавшей его стены. Впрочем, тут она оказалась немного шире ручья и едва ли была достойна звания реки, будучи всего шесть-семь метров в ширину. За рекой начинался пологий подъем к самому особняку, выгодно расположенному среди деревьев и вечнозеленых кустарников.
Владелец поместья, Теодор Мандулян, курил сигару в окружении своих роз, когда прибыл инспектор. Как только последний озвучил суть дела, миллионер прошел на террасу, где стояла пара стульев, и вынул портсигар.
Мандулян был очень крупным человеком, а благодаря широким плечам казался еще крупнее. Роста в нем было более ста восьмидесяти сантиметров, а выглядел он еще на несколько сантиметров выше. Он был одет в жилет и клетчатые штаны и обут в ботинки на пуговицах, напоминая копию портрета эдвардианской эры — сигара, черная борода, учтивость, экзотичность, атмосфера светскости, которую он распространял вокруг себя. Все это вызывало в памяти Эдуарда Седьмого[10].
Как только Флемингу были предоставлены сигара и виски с содовой, с позволения хозяина он объяснил причину своего визита.
— Как я понимаю, вы были близким другом мистера Перитона, — начал он.
— Боюсь, что у деревенских сплетников несколько старомодные взгляды на современное общество, — улыбнулся армянин. — Если человек пользуется моим коттеджем, каждые выходные приходит в мой дом на завтрак, обед, чай, коктейль и ужин, сплетники начинают предполагать, что он — мой близкий друг. Будь они более современны, мой дорогой инспектор, они бы предположили, что Перитон был близким другом дочери хозяина, с самим же хозяином он был лишь мимолетно знаком, — армянин снова улыбнулся. — Мистер Перитон был одним из друзей моей дочери, — добавил он. — Их много.
