Через три минуты он был связан по рукам и ногам, а его рот был заткнут широким шерстяным шарфом. В таком виде Питера засунули под сиденье. Оттуда Питер услышал, как дверь открылась, в поле его зрения появились две стройные ножки, и вскоре он увидел насмешливую улыбку миссис Кларк.
— Я хочу, чтобы в будущем вы исключительно хорошо отзывались о женщинах, сержант Данн. Вероятно, вы догадались, что в коробке от шоколада были спрятаны бриллианты мистера Баумштейна. Думаю, вы догадались и о том, что это я была той бедной секретаршей, оказавшейся «запертой» в его конторе.
Она опустилась на колени, для большего удобства опершись изящной рукой с кольцами на пушистый ковер. Наступил час ее триумфа, и она не могла отказать себе в удовольствии насладиться им.
— Я должна была убедиться, что смогу провезти драгоценности, и подумала, что лучшим способом будет передать их сопровождающему меня полицейскому. Разве это не гениально?
Питер не мог говорить и только кивнул ей в ответ.
— Это так мило с вашей стороны! — звонко рассмеялась она. Питер почувствовал, что она почти простила ему бестактную фразу, появившуюся в газете.
Минутами позже поезд подошел к станции, до ушей Питера донеслись хриплые крики носильщиков, и он не без труда сумел подкатиться к двери и постучать в нее. Но прошла еще четверть часа, прежде чем он добрался до ближайшего полицейского участка — прежде он должен был заглянуть в вагон-ресторан, так как в тот момент он беспокоился не об Энн Кэльски.
Вечером Питер беседовал с довольно мрачным начальником полиции.
— Вы можете поискать ее в Париже, но я почти уверен, что это ни к чему не приведет. По моим сведениям, поступившим из Ле Бурже, сразу после прибытия поезда из города вылетело несколько частных самолетов. Не зная места их назначения, мы ничего не можем поделать. И весьма вероятно, что они могли уйти и на автомобиле.
Второе предположение начальника полиции было верным. Энн Кельски и ее сообщников подобрал быстрый автомобиль, который увез их к бельгийской границе. В Лилле они сели на самолет и долетели на нем до Кельна, где у Энн была квартира.
Там уставшая, но гордая женщина закрыла за своими компаньонами дверь.
— Ах, как много бы я отдала, чтобы взглянуть на физиономию этого болвана, когда он будет отчитываться перед начальством, — сказала она и прибавила: — а еще больше — чтобы послушать, что его начальник ответит ему на это.
Энн достала из сумки плоскую коробку, развязала тесемку и развернула коричневую обертку. Только тут она заметила: бриллианты она укладывала в красную коробку, эта же была белой.
