Она же обокрала ювелира из Вены с такой легкостью, что описывать использованный ею простой метод в подробностях было бы небезопасно для общественного порядка.
— «Питер Данн, сержант Питер Данн», — прочла она. — Что значит это «сэр» перед его именем?
Кто-то пояснил ей, что упомянутый сыщик является баронетом, но это не произвело на нее ровно никакого впечатления — громкие титулы для нее ничего не значили.
Уехав в Канны, она провела там неделю в поисках помощников для очередного дела.
— Лири был таким глупцом. И вот — теперь он мертв. Я хотела поручить эту работу тебе, Уолтер, но ты был в Египте.
Уолтер Хенкель ухмыльнулся в ответ на этот комплимент. Сам он был и умен, и проворен.
* * *
Знакомство Питера Данна с Аароном Баумштейном, торговцем бриллиантами, отнюдь не было случайным. Мистер Баумштейн сотрудничал с полицией в одном деле, затронувшем многих ювелиров-оптовиков, хоть и никак не коснувшемся его самого. Баумштейн был коренастым невзрачным мужчиной, носившим поношенный галстук под засаленным воротничком, при том, что был обладателем состояния в два миллиона и дома на Мейда-Вейл. В противовес многим его достойным восхищения качествам у него была одна-единственная слабость — он был игроком, хоть и умеренным, и завсегдатаем клуба близ Хеймаркета. В Лондоне есть такие отнюдь неодобряемые полицией места, которые, тем не менее, процветают. Баумштейн любил провести пару часов за зеленым сукном, радуясь тому, что игра здесь ведется честно — обычно он вставал из-за стола, выиграв или проиграв всего несколько фунтов.
В таком-то клубе Питер и повстречал его. Скотленд-Ярд периодически устраивает облаву в подобных местах, и клуб, о котором идет речь, не стал исключением. Мистер Баумштейн с наивной простотой человека, хорошо знакомого с методами работы полиции, попросил, чтобы его имя не упоминалось в отчете, и предложил за это солидную сумму. Впрочем, Питер добродушно отверг предложенную взятку.
— Не волнуйтесь о своей фамилии — в Лондоне сотни Баумштейнов. Если у вас есть какой-нибудь адрес помимо дома на Мейда-Вейл и конторы в Хэттон-Гарден, то укажите его.
Мистер Баумштейн оставил адрес своей матери, радуясь, в полной уверенности, что таким образом избежал огласки. Впрочем, ни на Мейда-Вейл, ни в Хэттон-Гардене не было человека, который не знал бы о том, что Баумштейн с Джонс-Вуд и есть Баумштейн с Мейда-Вейл.
Питер посетил его контору с большим интересом — из всех контор в Хэттон-Гарден она была единственной оснащенной сигнализацией. Это была безопасная и достаточно простая система защиты от воров. После того как мистер Баумштейн запирал контору, было невозможно пройти по комнате или открыть окно — при этом обязательно громко и пронзительно звенел звонок, сообщавший в полицию о незваном госте на Хэттон-Гарден, 608.
