— Только вот что она делала в этом коттедже за городом так поздно вечером? — c подозрением сказал заместитель.
— Может, поехала свои ошибки исправлять, — усмехнулся Вадим. — В любом случае я узнаю об этом совсем скоро!
* * *
Уже было совсем темно, когда он свернул на дорогу за поселком. Впереди были видны яркие мигалки полицейских машин. Вадим остановился рядом с ними и протянул ближайшему патрульному свои документы. Его проводили внутрь.
Дом был не достроен. В самой большой комнате — согласно проекту первого этажа, это должна была быть гостиная — толпилось много людей. Он даже не разглядел в первый момент Джин. Она скорчилась на каком-то табурете и сидела неподвижно, спрятав дрожащие ладони между колен. Справа и слева нее возвышались два рослых мужчины. Один из них был в полицейской форме, второй в штатском. Тот, что в штатском, что-то говорил Джин. Она молча слушала, понурив голову, с каким-то странно непроницаемым выражением лица, как будто находилась вовсе не здесь.
Все это Вадим увидел потом. А вот первое, на что упал его взгляд, когда он протиснулся сквозь толпу, был ярко-красный с белым цветок посреди огромной пустой комнаты. И только потом, сделав несколько шагов вперед (его никто не остановил), Вадим понял, что это труп ребенка — труп маленькой девочки лет шести-семи в ярко-красном летнем платьице в белый горошек.
Девочка лежала на животе, неестественно раскинув ноги. Лица ее было не видно. Были хорошо видны только две косички до плеч с пышными белоснежными бантами. От этой картины возникало ощущение какого-то нечеловеческого ужаса и вселенского одиночества.
Маленькая, словно переломленная фигурка казалась такой одинокой, такой потерянной в этом пространстве недостроенного дома, похожего теперь (Вадим вдруг отчетливо осознал это) на огромный саркофаг.
Но похолодел он совсем не от этой картины. Липкий ужас, от которого путаются мысли и леденеет, замирает кровь, он испытал по совершенно другой причине.
Все, что было в этой комнате, как две капли воды напоминало рисунок, который он только что видел на планшетке в своем офисе — рисунок на рабочем столе Джин.
Громкий, пронзительный, нестерпимый звук проходил сквозь стену, и Джин, проснувшись, ударилась локтем и села в кровати, потирая ушибленное место. Ей казалось, что звук идет со всех сторон. Странное наваждение, особенно глубокой ночью.
Джин включила мобильник — гладкая сенсорная поверхность показывала половину третьего — точнее, 02.32.
