Авдотья. А кто же? Не кошка съела.
Арина Ивановна. Авдотьюшка, что же это будет? Батюшки, вот грех-то! (Совершенно растерялась, схватывает кочергу у лежанки и стучит ею в пол, вызывая этим Клавдию.)
Авдотья. Вы бы побольше его баловали; не до этого доживете -- убьет.
Арина Ивановна. Да полно тебе, полно. Ты у меня нишкни, Александру Егорычу и не заикайся.
Авдотья. Узнает. Без муки-то не просидишь.
Арина Ивановна. Без денег возьмем.
Авдотья. Не отпустят. Чай, слышали, что сам-то приказал?
Арина Ивановна. Батюшки, как же это быть-то, Авдотьюшка? Грех-то, грех какой! Алешенька-то что сделал! (Всплескивает руками и опускается на стул.)
Входит Клавдия, она немного горбатая и кривобокая, сухая, рыхлая, с веснушками на лице. Часто курит, в руках у нее папироска. Трудно определить, сколько ей лет. Пять лет замужества состарили и искалечили эту женщину.
Арина Ивановна. Клавдинька, беда-то какая!
Клавдия (целуя руку матери). У вас каждый день беда. Павлика как расстроили... У него желчь может разлиться.
Арина Ивановна. Алешенька-то что сделал! Грех-то какой!
Клавдия. Вы все со своим Алешенькой -- до других вам и дела нет.
Арина Ивановна. Деньги ведь взял... шестьдесят рублей! Отец на муку оставил. Как быть-то, Клавдинька? Ума не приложу.
Клавдия. Как же он смел? Негодный мальчишка!
Арина Ивановна. Боюсь, чтоб отец не узнал... беда будет.
Авдотья. А вы больше покрывайте -- он и не то украдет.
Арина Ивановна. Молчи ты! Выручай, Клавдинька... Дай... Уж я как-нибудь сколочу, тебе отдам.
Клавдия. Да где же я их возьму вам? Как это вы странно, мамаша...
Арина Ивановна. В копилке-то у тебя, быть может, найдется?
Клавдия. Это детские деньги,-- сами знаете, разве их можно взять?
Авдотья. А вы у старшего сынка попросите.
Арина Ивановна. Не даст. Да у него, чай, у самого-то нет. Боюсь я ему сказать... Клавдинька, как же быть?
Клавдия. Вы мать, а боитесь... Погодите, он вас еще не так в руки заберет. Вот папаше наговаривает, чтобы нам месячные деньги не выдавать. А еще брат! Павлика не любит... а Павлик прав, он всегда прав. Он имеет право требовать, это я всем в глаза скажу,-- у нас дети...
Арина Ивановна. Да погоди ты! Кажется, идет... Греха с тобой наживешь.
Входит Константин. На нем красивый хорошо сшитый костюм, волосы немного завиты. Он вообще обращает большое внимание на свою внешность. Войдя, он садится к чайному столу и, раздражаясь, скидывает крошки хлеба со стола.
Константин. Постоянно хлев! Прилично дома нельзя напиться чаю; ни сыру, ни масла...
