— "Квадрате И-31", — громко прочел Сысоев расшифрованные цифры на второй телеграмме. — Ищи на карте.
Степцов провел пальцами по клеткам:
— Это в расположении противника, впереди частей Бутейко…
— "Упал сбитый ПО-2 номер 12 тчк".
— Черт! Это же сбили Хайрулина из нашей штабной эскадрильи! Ну и что там дальше?
— "Летчик Хайрулин убит зпт захоронен тчк".
— Гады. Такого парня… Бог, а не летчик!
— Отличный летчик! — отозвался Сысоев. — А как ему попадало от командира эскадрильи за то, что он любил "шутки шутить". Это его умение спасло и ему и мне жизнь, когда мессер загнал нас в лес… Дальше. "Капитан Курилко ранен зпт отравлен ОВ[2] тчк Тяжелом состоянии эвакуирован полевой госпиталь 1245".
— Что? Нашего "Жив Курилка" тоже сбили? ОВ? Ну, знаешь… Ты что-то напутал. Откуда ядовитые газы?
— Все точно, — раздраженно ответил Сысоев. Он был лишен сентиментальности штатских. На войне, как на войне. Обычно Сысоев со снисходительным презрением кадрового офицера относился к раненым, как к людям, которые в результате собственной неумелости допустили, чтобы их ранило: кроме случаев, когда воины вызывали огонь на себя или когда это было явно неизбежно. Но в данном случае он не осуждал Курилко, так как не понимал, почему Курилко очутился в самолете, где и как применялись ОВ.
Сысоев разозлился. Будь это на передовой, эта ярость дорого бы стоила противнику, а сейчас? Ну что он может сделать?
Ничего… И это раздражало. Сысоев еще и еще раз проверил сообщение по кодовой таблице. Речь шла именно о Курилко и об ОВ, отравляющем веществе, ядовитом газе.
— Значит, фашисты все-таки рискнули применить ОВ! — пробормотал Степцов. Он был совершенно обескуражен. — Это же сверхчерезвычайное происшествие. Почему ж только сейчас сообщают?!
— Сам не могу понять… "Документы и бумаги Курилко направляем вам мотоциклистом", — читал Сысоев дальше. — "Положение наших частей на 5.30…" — Называлось еще пять занятых сел. Они-то и оказались в квадрате И-31. В телеграмме перечислялись новые трофеи, захваченные склады.
— Скорее же запрашивай об ОВ, — напомнил Степцов. Он попробовал позвонить, но телефон не работал.
Сысоев вызвал Бекетова и послал с ним закодированную телеграмму на узел связи.
— Мне пора, — заторопился Степцов. — Иду диктовать машинистке.
— Подожди сообщать об ОВ. А вдруг ошибка при кодировании.
Сысоеву было о чем подумать — единственный помощник его, к тому же и талантливый офицер, вышел из строя. И таким неожиданным образом!
