– О, боже, – говорю я. – Ну спасибо, теперь я буду об этом думать.
Он смеется:
– Ты услышишь вещи намного хуже. Мама говорит, что газетчикам только волю дай.
– Есть кое-что, чего газеты еще не знают, – говорю я, опускаясь на ковер и прислоняясь головой к стене. – Кэролин сегодня утром говорила с мамой Бонни.
– И что там?
– Они нашли фотографии Бонни на ноутбуке мистера Кона.
– Фотографии… в смысле, ну, такие?
– Ага. Такие.
Коннор пару секунд молчит, переваривая новость.
– Вот говно, – говорит он наконец.
– Ага.
– Черт побери. Бонни Уистон-Стэнли. Кто бы мог подумать!
Мы болтаем еще немного, а потом Коннор говорит, что ему пора уходить, и у меня больше не остается предлогов затягивать с подготовкой. Я строю себе в гостиной домик из одеял и подушек, раскладываю перед собой учебники с тетрадями и включаю телевизор. Так я провожу следующие несколько часов, время от времени отвлекаясь от телика на учебу. Надеюсь, что присутствие учебных материалов чем-то мне поможет. Как знать. Есть многое, что науке пока неизвестно.
Я уже почти наизусть знаю все новости: они регулярно мелькают с теми же звуковыми дорожками. Слушаю одни и те же интервью. Когда речь идет не о Бонни, я наблюдаю за бегущей строкой. Полиция просит о помощи в поисках пропавшей школьницы Бонни Уистон-Стэнли и ее учителя Джека Кона. Исчезновение Бонни и мистера Кона было главной новостью утра, но теперь сюжет о них переместили на второе место, отчасти потому, что с восьми утра не поступало новой информации, а отчасти потому, что внезапно умер какой-то старый политик, о котором я раньше ничего не знала. По телевизору то и дело крутили клип, в котором другие старые политики говорили, какой он был замечательный.
Когда опять показывают новости про Бонни и Джека, я подтягиваю колени к подбородку и пристально смотрю на экран: там появляется фотография Бонни, та же самая, что улыбалась мне утром из газет.
Боже, какая ужасная фотография. Бонни была бы страшно расстроена. Наверное, ее мама поделилась карточкой для пресс-релиза? Как жестоко с ее стороны. Из всех фотографий, которые были в ее распоряжении, она выбрала такую неудачную. Из школьного фотоальбома, который делали несколько месяцев назад. У Бонни кружок прыщей на правой щеке и криво завязан хвостик. И улыбка какая-то косая. Мамы иногда такие вредные. Но, по крайней мере, тут я могу чем-то помочь. Я нахожу фотографию, которая, как я знаю, нравится самой Бонни: я сфотографировала ее тогда в заповеднике. Она радостно улыбается и гораздо больше похожа на ту Бонни, которую мы знаем и любим. Я распечатываю фото и сохраняю его на флешку.
