Сдалась она ему…
Встретил я врага горящим золотым пламенем клинком, но противник оказался проворнее и не только уклонился, но и ещё успел вонзить свои когти мне прямо в бок. А затем отпрыгнул и издал странные звуки, напоминающие смех.
Пока тот стоит на месте и не дергается, я решил действовать.
— Цепи Агонии!
Но что-то пошло не по плану. Вместо цепей, что должны были как минимум поранить врага, а в лучшем случае обездвижить, левая рука взорвалась вспышкой боли, которую даже Эгос не смог подавить. Мне на кожу словно раскаленную лаву вылили, при этом сама рука внешне была в порядке.
Крысомордый заметил, что я дал слабину, и вновь атаковал. Ультиас выставил на его пути свои шипы, выскочившие из тени на земле, но враг прошел сквозь них, словно тех и не было.
«Если позволишь, я вмешаюсь».
За мгновение до того, как тварь достигла меня, рядом возник Эгос и полоснул того когтями. Целил в горло, но промазал и лишь поранил плечо. Но этого было достаточно, чтобы враг потерял концентрацию и отвлекся на новую угрозу.
Я уже пришел в себя и также не стал упускать возможности, и со всей силы нанес удар левым кулаком в крысиную морду. Его голова буквально взорвалась от сокрушительного удара, а я опустился на одно колено, борясь с болью в боку и руке. Эгос покинул мое тело, и теперь я едва сохранял сознание.
Зарубка на будущее: одновременная материализация Эгоса и использование Доспеха Боли это очень-очень плохая идея.
К счастью, моя темная половина почти сразу растаяла в воздухе, а в следующую секунду я почувствовал облегчение.
— Хорошая работа, — похвалил меня Ком.
Я тем временем вонзил клинок в мертвое тело, не столько чтобы убедиться, что тот мертв, сколько для поглощения крови. Клинок исправно выдал мне не слишком большую порцию, но этого хватило, чтобы залечить часть ран.
— Ты как? — спросил я.
— Ты про рану? Плохо, но бывало и хуже. Тут хватает существ, способных наносить ранения на уровни души, так что будь осторожнее, — предупредил он меня. — Такие способны даже бога убить, если он будет слишком самонадеян.
— Буду знать, — киваю я, деактивируя доспех боли. Кровь мертвого врага помогла заживить большую часть ран, кроме одной, той, что на боку. — А долго они заживают?
— У кого как. Если ты слишком слаб, то могут остаться навсегда, — на его зубастой пасти возникло нечто вроде улыбки.
«Он прав. Рана скверная. Она восстанавливается, но очень медленно. Даже с притоком свежей крови ткани восстанавливаются очень и очень неохотно. Регенерация чуть выше, чем у обычного человека».
